залу. Посредине него стояло большое фортепиано, по бокам – стулья. Больше ничего не было. В комнате давно не убирались, и она вся обросла паутиной. Лампы не горели, но лучи пробивались из щелей вдоль оконных рам. Элеон открывала и закрывала ставни, смотря, как свет с улицы погасает и вместо ночного неба и луны появляется каменная стена. Странный дом, и Элеон в нем сама словно стала странной. Девушке казалось, что она как бы не существует в реальности, а наблюдает за миром изнутри самой себя. Элеон понимала, что должна сейчас бояться или плакать, но не испытывала эмоций. Она привыкла к плохому и к тому, что люди погибают. Элеон уже не грустила по Бенедикту и знала, что переживет смерть Джудо. Люди умирали и будут. Так какая разница: где и когда?
Элеон шла вдоль ряда стульев. Почему это место забросили? Наверное, нашли помещение получше. Она думала о том, что сейчас происходит с ее чувствами, почему они не накрывают ее, почему она так устала. Пальцы скользили по запыленному пианино. «Перегорела, – размышляла она. – Я больше не способна любить. Так спокойно рассталась с Юджином, зная, что делаю ему больно. Не способна сострадать. Мне не важно, что сейчас с этим ребенком. Не способна желать чего-либо. Я больше не хочу встречи с семьей. И мне всё равно, где жить. Пусть даже здесь. Пусть даже стану куклой. Разве это так плохо? Я буду так же существовать, думать, только в пределах дома. А что лучше? Жить на свободе? Там, с Юджином, терпеть его? Нет уж, спасибо. Или попробовать встретиться с родителями? Чтобы они меня убили? Или найти братьев, которым я не нужна. Уж лучше здесь. По-видимому, куклы не особо напрягаются, раз спокойно помогают людям».
– Так кто ты такой? – внезапно Элеон услышала голос Маргарит.
Слепая девочка сидела на стуле, повернув голову куда-то во тьму, и снова разговаривала сама с собой:
– Тебя пленила Кукольник?.. А кто же?.. Ясно. Тебе, наверное, много лет. Но это печально – забыть свое имя. Я вот всегда помню, как меня зовут – Маргарит Майерс. Но, наверное, если бы я жила долго без мамы, тоже бы забыла. Но мама обязательно заберет меня отсюда. Она…
– С кем ты говоришь? – Элеон подошла к девочке.
– С другом, – ответила она. Маргарит повернула голову в сторону новой знакомой, но глаза малышки смотрели сквозь девушку.
– Здесь никого нет, – сказала Элеон и села рядом. Маргарит беззаботно болтала ногами.
– Нет. Я же слышу голос, значит, есть.
– И чей этот голос?
– Духа. Он тоже пленник дома. Мы все его пленники: я, ты, куклы и даже Кукольник. Дом не хочет, чтобы мы отсюда выходили. Но я уверена, мама нас обязательно освободит. Она очень смелая и сможет всё. Мы с ней в Элевентину поехали, чтобы ведьма сняла проклятие с нашего рода. А дом как раз забирает проклятых детей. Мама мне рассказывала об этом месте. Она найдет его.
– Что именно твоя мама говорила про этот дом?
– О куклах, Кукольнике, Корнелии. Мама много чего знает и много где была. Она очень умная. Понимает, какие люди хорошие, а какие плохие, где взять