в той же комнате… Он лежал в капсуле как «сновдример», погружённый в свои воспоминания. На экране воспроизводилось его воспоминание… с какой-то девочкой.
Генри старался говорить уверенно, но чувствовал, что его голос становится тише, а слова замедляются, как будто он сам боялся углубляться в детали. Он намеренно не упомянул про сундук и загадочного мужчину, связанного с их поисками. Петрос, поглаживая подбородок, время от времени кивал, словно стараясь понять, как рассказ Генри вписывается в общую картину, которую он пытался собрать.
– Вот как, – задумчиво проговорил Петрос, его тон оставался холодным, но в глазах вспыхнул интерес. – Значит, вы видели его в последний раз в капсуле… И что же произошло дальше, Генри?
Генри поймал его взгляд и почувствовал, что в воздухе между ними повисло напряжение. Он понимал, что каждое его слово может изменить ситуацию, и что для инспектора он остаётся всего лишь подозреваемым.
– Очень занимательная история, – произнёс он, медленно растягивая слова, словно наслаждаясь каждой секундой. – Хорошо, я всё записал. Но у меня есть ещё один вопрос.
Он прищурил глаза, в голосе зазвучал напор:
– Как так получилось, что вы – друг детства Зейна, главного подозреваемого в убийстве вашего же друга? Вам не кажется странным, что вокруг вас только ваши друзья? Может быть, вы что-то недоговариваете? – Инспектор нервно дёрнул ногой, словно не мог удержать раздражение.
Генри почувствовал, как холодный пот проступает на лбу, но постарался сохранить невозмутимое выражение лица. Он уставился прямо в глаза инспектору, стараясь выглядеть спокойным, как будто ему нечего скрывать.
– Я вам рассказал всё, как было, – ответил он, стараясь, чтобы голос звучал ровно и уверенно, хотя внутри всё сжималось от напряжения. – Я ничего не скрываю.
Инспектор выглядел недовольным. Он резко вскочил, лицо перекосилось от злости:
– Не врите мне! – крикнул он, ударив кулаком по столу так, что бумаги разлетелись. – Говорите правду, иначе пойдёте вслед за Зейном!
Генри отшатнулся, стараясь не поддаваться панике. Но прежде чем он успел что-то сказать, в разговор вмешался Густос. Он спокойно поднялся со своего места и посмотрел на инспектора:
– Может, будем вести беседу спокойнее? – сказал он с лёгким упрёком. – Генри здесь не для того, чтобы быть обвинённым. Он пришёл помочь следствию.
Инспектор и Густос обменялись напряжёнными взглядами, будто решали, кто уступит первым. На мгновение в комнате повисла тишина, словно напряжение зависло в воздухе. Наконец, инспектор глубоко вздохнул, пытаясь взять себя в руки, и снова обратился к Генри, уже более сдержанно:
– Значит, вы с ними заодно? – в его голосе по-прежнему сквозила язвительность, но он держался спокойнее. – Признавайтесь, это ведь так?
Генри встретил его взгляд, стараясь не выдать своих истинных мыслей. Он понимал, что любое неосторожное слово могло обернуться против него. Внутри него кипели противоречивые чувства – он знал, что только правда может спасти Зейна, но