тут же обросла забегаловками, самой известной из которых был трактир с простецким меню из нескольких пунктов и названием «Полкружки». «Сгонять за полкружки» у бранков означало увольнительную в Нижний Город.
Выше Донышка зодчие, возрождавшие башню, улучшили то, что создала сама природа, создав из склонов Горы почти отвесную вертикаль. Штурмовать это укрепление, по общему мнению, было бесполезно, если только ты не верхом на драконе. Донышко обычно не запирали, а Крышку – только на ночь, хотя разумнее было бы наоборот: закрывать внешние ворота, оставляя открытыми внутренние. Но по ночам в Проходе не утихала мелкая торговля, особенно в непогоду. И обе створки тщательно охранялись – всегда.
– Словом, есть вероятность, что они ещё внутри. В городе, должно быть, паника. И если у нашего Капитана всё в порядке с головой, а у него определённо всё в порядке, то первым делом он запечатает наглухо кухню, а вторым – Покои Эверарда. Ведь всем известно, – продолжал распинаться лекарь, – что из кухни тьма-тьмущая ходов по всей Горе, и даже старожилы не знают их все. А Верзилы в Башне могли появиться только из Покоев. Больше им взяться неоткуда!
– Разве? – сказал в звенящей тишине Ланго Падуб и извлёк из-под плаща знакомую им с Адальгримом книгу в переплёте из тёмной кожи. – «Полное описание укреплений Башни и окрестностей, со схемами и всеми потайными ходами», – зачитал он.
Лекарь заинтересованно ждал продолжения.
– Но идти на прорыв через главные ворота, не зная паролей… Идиоты, – хмыкнул Ланго, углубляясь в книгу.
– Почитайте-почитайте. Может быть, отыщете там выход отсюда, минуя допрос, – съязвил лекарь.
– Надеюсь, этих мерзавцев немедленно изловят! – возмущённо пропыхтел главный повар, и оба служащих лазарета посмотрели на него с профессиональным интересом: один глаз у Адальгрима дёргался, а рука с носовым платком дрожала. – И бросят за какую-нибудь из тех милых железяк, что мы видели, проходя сюда. А нас, которые об этом вопиющем происшествии даже и не знали, наконец-то опросят и выпустят!
Он плюхнулся обратно на скамью и пожаловался:
– Дышать тяжело.
– Да уж, сыровато, – подтвердил первый лекарь, и все опять замолчали.
Ланго Падуб, приладившись к небольшому световому пятну, падавшему из-за двери, быстро листал «Полное описание». Посудомойка, похоже, впала в ступор. Адальгрим вёл себя необычнее всех: что-то бормотал под нос и беззвучно посмеивался. Бодо привалился спиной к ледяной стене, пытаясь привести в порядок собственные мысли.
В том, что Сордо накачали какой-то дрянью, которой он по собственной воле и в рот бы не взял, и утопили в котле для посуды, неуклюже обставив всё как несчастный случай, он не сомневался ни капли. Сработано было наспех и не особо заботясь о достоверности – прямо как с орочьими сапогами. Как будто кто-то сегодня ночью запаниковал и продолжает паниковать до сих пор.
«За что его так? Увидел лишнего и мог сболтнуть? Возможно, даже хотел сболтнуть – мне. Да не успел, – думал Бодо. –