вцепился в резной балконный парапет с такой силой, что его руки побелели, и кольца на пальцах скрипели, царапая холодный металл ограждения.
Всё это время он просто стоял, склонив голову. Народа внизу практически не было, все попрятались внутрь в ожидании обещанной непогоды.
Небо вновь заволокли тучи в преддверие ливня. «Прямо, как он себя чувствует» – подумала я и наконец поднялась с кровати.
Он задал мне два вопроса, заслышав скрип половиц от моих шагов.
Ох, Эван, если бы ты знал, как мне не хочется молчать, когда людям вокруг больно.
Сколько всего может уместить человеческое сердце? Столько событий за всю жизнь остаются внутри, отпечатываются в памяти, заставляя тебя искренне улыбаться или плакать от отчаяния, свернувшись на кровати в комочек?
Но я так и не узнала ответов.
– Расскажи мне, если тебе правда хочется. – выдохнула я в тяжёлый воздух, и мои слова растворились во тьме. – Мне не всё равно.
– Ну вот, теперь и ты будешь смотреть на меня с опаской. Я ж больной шизофреник. – невесело рассмеялся он и пнул ногой парапет, и тот зазвенел от удара. – К черту всё это и всю мою идиотскую жизнь.
– Уж точно не я стану смеяться над тобой или испуганно убегать прочь. – я подошла ближе и встала рядом с Эваном. – Я не заметила никаких признаков расстройства такого спектра, если ты об этом.
– Не надо мне ставить диагнозы. – Эван недоверчиво повернулся в мою сторону. Волосы рассыпались по лбу юноши, а глаза его, серые, вдруг показались мне ослепительно белыми и стеклянными. – Я не просил консультации психолога.
– Я и не собиралась читать тебе нотации, – возразила я. – Ты не дал мне договорить.
Он лишь устало отмахнулся и вернулся в прежнюю позу.
– Справку о болезни может выписать только квалифицированный врач. – продолжила я. – А это, полагаю, просто грязные сплетни?
– Ха, доля правды в их словах имеется. Не знаю, зачем я тебе это говорю. Типа, я не пытаюсь оправдаться и выглядеть ангелом в чьих-то глазах. Я прекрасно знаю, какой я придурок. – он развернулся и облокотился спиной об ограждение, и теперь мы могли видеть лица друг друга. – Я перебрал через край и вообще не соображал, что происходит. И я почти ничего не помню с той ночи. Рене потом рассказала, что у меня случилась галлюцинация, я увидел бывшую девушку в толпе. А мы с ней не слишком хорошо разошлись. – слова давались ему с трудом, он запинался и делал перерывы в несколько секунд перед последующими предложениями. – Ну и разрыдался на глазах у всех, как девка. Охренеть, как весело. – подытожил Эван и помотал головой.
– Не вижу ничего смешного. – призналась я, наматывая на палец прядь волос. – Алкоголь развязывает руки, и мы не способны контролировать скрытые эмоции, которые в конечном счете вырываются наружу в тысячу раз сильнее.
– И что с ними делать? – резко спросил Эван, повышая тон голоса. – Куда их девать?
Глаза-льдинки уставились точно на меня, а губы он поджал, прямо-таки в попытке залезть в душу и разыскать ответы