хватаясь за холодные пики забора.
Он подтянулся, перебросил ногу и очутился по ту сторону. Тихонько прокрался мимо сторожки: теперь разбуженный охранник ему совсем не друг.
Памятники не внушали ему трепета. Большое Московское кладбище походило на мегаполис: тесная застройка, многолюдно, каждый старается выделиться как может. Вот если бы они сходили на старое кладбище у его дома. Маленькое, окружённое рощей – если не знать, легко проехать мимо. В отдалённой части стояли кенотафы – каменные надгробия без захоронения, воздвигнутые в память о тех, чьи тела так и не нашли или которые покоятся в другом месте. Их устанавливали отдельно от основных могил или на окраинах кладбищ, соблюдая древние обряды. Иногда в основание закапывали горсть земли с места гибели, чтобы связь с родиной не прерывалась. Так мать похоронила его отца, который не вернулся с Афганской войны.
Матвей бодро шагал, иногда приближая к глазам бумажку. И спустя полчаса ходьбы по главной дороге, думая, как он будет искать нужную могилу среди такого количества надгробий, вдруг увидел вдали шевеление.
Подойдя ближе, он присвистнул. Гроб раскурочен, крышка валяется на соседней могиле, комья земли разбросаны, будто кто-то с остервенением копал. От свежевскрытой ямы тянуло сыростью и разложением.
За ближайшим памятником раздался шорох. Матвей вздрогнул и резко повернулся.
Из тени вышел полуразложившийся мужчина – низкий, худой, с отвисшей кожей на шее. Он неуверенно сделал шаг вперёд, словно ещё не привык к собственному телу. Пустые глазницы кишели опарышами, а синий, набухший язык, как мокрая тряпка, свисал до подбородка. От него исходил удушающий запах гниющей плоти.
– П-пмте… – прохрипел мертвец.
Матвей застыл. На миг показалось, что он сошёл с ума. Моргнул, ещё раз.
Позади послышался насмешливый женский голос:
– Ты заявление напиши, и тогда, возможно, он возьмётся.
Он резко обернулся.
Лидия стояла у ямы, подмышкой придерживая лопату, выдохнула клуб сладковатого дыма. Вновь запахло грушей.
– Вы… так это вы его выкопали?
– А кто же ещё? Кому он нужен?
Она склонилась к мертвецу с нежностью, словно мать, наблюдающая за непутёвым ребёнком. Сделала вид, что смахнула невидимую пылинку.
– Знаешь, при жизни он меня жутко бесил. Вечно суетился, цеплялся ко всему, по бабам шлялся… Пятый уже, между прочим. В смысле, муж пятый. Казалось бы, привыкла к мужским выкрутасам, но всё равно как-то обидно. Хотя, честно говоря, марать руки – себе дороже. Но если выбирать между разводом и вдовством… вдовство как-то надёжнее.
– Так зачем вы его выкопали?
Лидия ухмыльнулась.
– Ну а ты догадайся, милый.
Она шагнула к нему. В сумраке её лицо выглядело неестественно заострившимся, а под глазами залегли синеватые тени, никак не принадлежащие живому человеку. Матвей отступил, захотел ущипнуть себя, надеясь отойти ото сна. Сейчас проснётся за столом в агентстве, нальёт кофе, пойдёт наконец домой.
Видение