не то, что нужно. И сейчас ей было хуже и труднее, чем до разговора со мной. Я это рассчитал уже при её первых словах и вспомнил о Симоне и его аналитике.
Через пару часов я был в квартире, перекусил и разложил очередные пары. Меня ждали вещи сложные, требующие тотального погружения. Из одной книги выпал листик, я поднял его и увидел неожиданное послание: «Гостиная. Третий шкаф, восьмая полка. Третья слева». Мне, видимо, не хватало ещё книги, которая была у него в квартире. Я отправился туда.
Пару минут я просто стоял в темноте коридора, дыша атмосферой наших встреч и разговоров. Сентиментальность вернула меня к воспоминанию, как Симон говорил о потерянных мгновениях в грёзах прошлого или будущего. И я сразу же щёлкнул выключатель и отправился в на поиски.
***
Очень скоро был найден увесистый томик в старом переплёте. Я машинально пролистал его и не удивился снова выпавшему листику. Это была уже не записка, а целое письмо. Я сел в кресло.
Посередине было подписано – «Другу». Я вздохнул и развернул бумагу.
«Если ты нашёл это послание, значит нам обоим уже есть, чем гордиться. Пропасть, которая так тебя пугала, стала намного уже, и я могу видеть тебя на другом обрыве. Мне становится радостней от того, что я нашёл в толпе знакомый блеск, ищущих света, глаз. Прости мою настойчивость, а порой и показную холодность. Только это способно подтолкнуть к пути. Рядом со мной. Твои успехи сегодня ничего не будут стоить завтра, если ты остановишься хоть на миг, тогда пропасть не даст нам даже разглядеть друг друга. Но знай, в этот момент я горд нашей дружбой! До скорой встречи, мой упрямый Павел.
P.S. Я помню, что наш век XXI. Вот адрес моей почты…»
Я улыбался, как на площади часом ранее. Было тепло и спокойно на душе. Словно эти несколько мгновений мы провели вместе, как и прежде – обычным вечером в его квартире.
Я вернулся к себе и ещё из коридора услышал звонок своего телефона. XXI век с его благами и достижениями душил настойчивостью. Я не любил говорить по телефону, все это знали и звонили только по самым важным случаям. Но то была Влада.
Поинтересовавшись банальными вещами – где лежит какая вещь – она снова попыталась исполнить своё желание – и стала настойчиво просить, чтобы я приехал и скрасил её «чёрную полосу жизни».
– В качестве кого, позволь спросить? – удивился я такой попытке.
– В качестве друга и хозяина квартиры, – хихикая в трубку говорила она.
И вдруг я осознал весь смысл, который вкладываю в слово «дружба» и ужаснулся, как мало раньше думал об этом. Сейчас, на краю таких отношений с Симоном, я даже не знал, как назвать большинство моих связей с людьми.
– Мы с тобой не друзья, Влада, – честно сказал я, – мы были в отношениях.
– Да что с тобой! – капризно вскрикнула она. – Не надо обижать меня! Мне тяжело. Понимаешь? Тяжело! А ты как ребёнок!
Я вздохнул, когда услышал гудки её обиды. Возможно, это было неправильно – расчётливо купить себе