черным юмором небес – жизнь прекрасна именно контрастами драмеди, комеди, триллеров и триггеров.
Через пару дней Нору, сонно спускающую себя в новый день, опять встретили притихшие девочки, опять неуверенно ее обступали:
– Норочка, добренькое утречко! – защебетали самыми сладкими из подростковой палитры голосочками Нина и Мила.
– Кошечки мои, что на этот раз? – пошутила Нора, но улыбки девочек стали еще менее естественными.
– А ты хочешь омлет? Или яичницу? – девочки уже даже под локоток взяли сонную коррлевишну, и тарелочки уже сами собой появлялись на столе.
– Милые мои, мне все тревожнее! Колитесь! Это ваше «мимими» неспроста, чую всей задней сущностью.
Девчонки переглянулись. Не успели они начать сказ, как вышел Ваня с какой-то кривенькой улыбкой:
– Норочка, а ты сегодня как спала?
Нора вскочила:
– Вы договорились все издеваться надо мной или запас Танюши опустошили, и теперь вас плющит? Что, в конце концов происходит? Я люблю омлет, я спала, как обычно спят тонкострунные истерички, я терпеть не могу всякие тайны и намеки! – она даже ногой топнула, уже не понимая, сердится или все еще шутит.
– Норуся, только не волнуйся! – Девочки усадили ее на стул, Ваня суетился над кофе. – Сейчас сначала покушай, потом все расскажем!
– Помнишь, ты говорила, что и ножку бы сломать Танюше, чтобы меньше бегать, суетиться да людей добрых доставать? – начал Ваня, осторожно подбирая слова.
– Помню, но это же все было шуткой! И она же уехала и, вроде, вам писала, что еще лучше нашли они с Альфонсо квартиру, и теперь все у них тишь да гладь, ведьмы благодать?
– Да… – Ваня чуть отступил от стола и посмотрел в пол, будто что-то искал там важное. – А сегодня она звонила и орала, что подвернула ногу, и что это твоя работа, и тебя надо сжечь. Ну, я не совсем дословно, чтобы тебя не нервировать, а то вдруг и мне прилетит «в шутку», – Ваня улыбался полу и продолжал поиски невидимого важного под столом.
– Да вы с ума сошли все! – крикнула Нора гневно. – Взрослые люди, а верите наркоманке, которая может на отходняках и подвернула свою кривую ногу!
Нора гневалась, но торжество разливалось теплым сиропом по ее холодной крови. «Вот же, могу же, я лучше, я сильнее, слова мои на все золото и меч копающий! Я спасена!» – шептал ее внутренний убийца.
«Фи, какая жалость! Могла бы и зад ей перекосить для смеху, а то как-то не иронично все это, грубо!» – хихикала в тонкие пальцы Рената.
«Да к херам ее вообще сразу надо было, чего ты исподтишка-то?» – присвистнул Вася.
Серая чуть подняла уши: да, о ней.
Короче, весь внутренний шабаш был удовлетворен и доволен.
Омлет пыхтел, кофе кипел, Ванечка тер ножку, Жаба скрежетал зубом, что было еще милее Нориному просвеленному местью Вселенной сердечку.
***
Но тогда так просто все это не далось моей человеческой