минут десять и проводив взглядом всех одноклассников до последнего, сдалась и выдвинулась домой в гордом одиночестве. Тяжелым коконом меня окутала тревога. Что если у него проблемы?
Улицы замело, и убирать их не торопились, каждый шаг сопровождался хлюпаньем насквозь мокрых ботинок. По колено утопая в мягких сугробах, морщась от того, как неприятно липнут к телу влажные штанины брюк, добиралась домой, вспоминая рассказы мамы (приправленные множеством нереалистичных подробностей) о том, как она когда-то ходила в школу, прилагая нечеловеческие усилия и преодолевая преграды куда сложнее чем на популярных шоу с полосой препятствий. Когда издалека уже можно было увидеть мой подъезд, знакомые голоса донеслись с соседнего двора; тон беседы был повышенным, потому я остановилась, и, укрывшись за поворотом, прислушалась, одним глазком подглядывая за происходящим:
– Опять за ней идешь? Долго таскаться то будешь? Кажется, в твои обязанности входило увлечь её и отгородить от расследования, а не влюбляться самому, – мерзкий тембр Никиты я узнала бы из тысячи.
– Не твоё дело, – огрызнулся в ответ Марк.
– Успокойся, брат, – сказал Никита, положив руку ему на плечо. – Твои нервы всё только портят.
– Успокоиться? – крикнул Марк, сбрасывая его руку.
– Да, ты зря устроил скандал. Мама может и догадаться, что твое наблюдение за девчонкой переросло в личный интерес. А нам это не выгодно.
– Говоришь о выгоде… знаешь, что не выгодно лично тебе? – выпалил Марк. – Если Лиссу убьют. Если с ней что-то случится, – он запнулся, – не дай бог с ней что-то случится. Расследование закончится, я брошу всё, уеду в Испанию, и хрен ты узнаешь, кто убил твою девушку. А я уверен, ты хочешь… поэтому до сих пор не сдал нас матери.
Никита цыкнул:
– Любовь лишила тебя рассудка.
– Не тебе говорить о рассудке, – съязвил Марк. – Ты явно не в своем уме, если думаешь, что я отстранюсь и буду просто наблюдать, как она рискует жизнью.
Никита скрестил руки на груди, его лицо оставалось бесстрастным, но в глазах читалась неприязнь:
– Ты не понимаешь, мы играем в опасную игру. Если будешь действовать на эмоциях, только усугубишь ситуацию.
Марк усмехнулся с горечью:
– Это не эмоции, а любовь! Я не могу сидеть сложа руки и смотреть, как она страдает.
– Любовь? Или твое эго? – Никита наклонился ближе, его голос стал ядовитым. – Ты думаешь, что, если влюбился в неё, это изменит правила игры?
– А ты что предлагаешь? Сидеть и ждать, пока кто-то не решит убрать её? Ты сам знаешь, у нас нет времени! С каждым днём становится всё хуже.
Никита отступил на шаг и сжал кулаки.
– Сосредоточься на расследовании и найди того, кто стоит за угрозами. Лисса всего лишь часть уравнения.
– Часть уравнения?! – вспыхнул Марк. – Она не всего лишь "часть"! И если ты не можешь этого понять, то утратил всякую человечность!
Никита вздохнул и попытался успокоиться:
– Я понимаю больше, чем ты думаешь. Но если продолжишь действовать так безрассудно,