мадам Дюпон, – улыбается жена.
– Дорогая моя, ну какая я тебе мадам! Зови меня Хеленой, – пожилая женщина наполовину перевешивается через забор, точно готовиться совершить сальто. Выцветшие до бледности некогда серые глаза не отрываются от жены. Меня точно нет вовсе – пустое место, предмет интерьера, незаметная бесполезная декорация.
– Здравствуйте, мадам Хелена, – говорю громко, но удостаиваюсь едва заметного кивка.
– Лика, душенька, ты уже закончила новую подушку? – женщина нетерпеливо мнет ярко накрашенные иссушенные губы и постукивает узловатыми пальцами по перекладине ограды.
– Планирую на днях. Неужели вы хотите приобрести еще одну? Кажется, Хелена, вы мой самый верный покупатель. Сколько уже в вашей коллекции?
– Пять, моя дорогая рукодельница. Если не считать милахи-енота и котика, что ты сшила для внучат. Чудесные-чудесные игрушки, карапузы с ними не расстаются.
– Мне радостно это слышать, – Лика улыбается счастливо и бросает на меня довольный взгляд. Гордость за жену растягивает и мои губы.
– С нетерпением жду. Предвкушаю новые пикантные сны, – мадам Дюпон мечтательно закатывает глаза и продолжает с утробным мурлыканьем, – пока моя любимая та, где я голенькая танцую на сцене «Мулен Руж», а после предаюсь страсти с молодым импресарио прямо в зале на красном бархате дивана.
Я давлюсь круассаном и Лика, тихо смеясь, хлопает меня по спине. Меж тем похотливая старушка как ни в чем не бывало продолжает:
– А можно в этот раз сделать мужчину смуглым темноглазым брюнетом, похожим на моего третьего мужа? Вот кто умел доставить женщине настоящее удовольствие.
– Это – ваши сны, Хелена, – легкий смущенный румянец окрашивает щеки жены, – я просто вышиваю узоры.
– Ну-ну, – соседка смотрит на Лику, точно на иллюзиониста, скрывающего секрет фокуса.
– Постараюсь закончить быстрее. Сегодня после визита к родителям сяду за ваш заказ.
Мадам Дюпон откланивается, удовлетворенная ответом, а я удивляю жену внезапно пришедшей в голову идеей:
– Давай подвезу? Давно не общался с твоим отцом. Хочу послушать последние новости о новинках викторианской литературы.
*
Отец Лики – Робер Либар – профессор филологии, специализируется на английской литературе второй половины девятнадцатого века. В последние годы лекции его доступны только онлайн – из-за болезни мужчина прикован к инвалидному креслу и большую часть дня проводит в постели в окружении монографий и книг. Мы редко общаемся, в первую очередь потому, что я всячески избегаю общества тещи. Оттого внезапное желание сопровождать жену во время поездки к родителям, провоцирует Лику на вопросы. Отмахиваюсь, отвечая круглыми обтекаемыми фразами, и рулю по широкой автостраде вглубь материка, подгоняемый дующим с моря бризом. Люблю равнину Фландрии в начале мая. Даже увязавшаяся с нами Полина отлипает от экрана смартфона и целых пять минут созерцает отцветающие поля