продолжали они, поднимая меня с земли. Борька, напуганный произошедшим, лишь молча наблюдал.
Слёзы всё лились. Они текли по щекам, смешиваясь с пылью и оставляя грязно-солёные дорожки. Было больно, обидно, стыдно. Думалось мне, что я – самый плохой ребёнок на свете, достойный справедливого наказания и унижения. Где были взрослые, я не помню – наверное, работали в поле, убирали урожай. Кто уж там окружил меня заботой и сочувствием, успокоил, утёр слёзы – не помню. Но запомнилось надолго, как потом я ходила без пары передних зубов и стеснялась своей беззубой улыбки.
Я часто вспоминаю этот случай, и с каждым разом мне становится всё стыднее за этот поступок, за глупость и жестокость бессмысленной варварской попытки доказать свою смелость. А лошадь, которая так спокойно отнеслась к моей выходке, всё же была умная: знала, кому даёт сдачи – маленькой девчонке, которая ещё не понимала, что животных обижать нельзя. Настоящая сила не в физическом превосходстве, а в умении прощать.
Так, в четыре года, я научилась быть внимательнее к окружающему миру и никогда не обижать животных.
Бомба
Меня разбудил солнечный луч, пробившись сквозь щель в ставнях. Он плясал на моём лице, щекотал нос и в конце концов заставил раскрыть глаза. За окном был летний день: небо – чистое, ярко-голубое. Солнце щедро лило свои лучи на землю, а в воздухе разливались ароматы цветов и трав. В деревне царило оживление: петухи перекликались, соревнуясь, кто громче прокричит о наступлении нового дня, мычали коровы, а где-то невдалеке слышался ритмичный стук молотка – это соседи чинили прохудившийся забор.
Мне было три года, и мир для меня был одной большой игровой площадкой. Я выбежала во двор, где уже вовсю резвились другие ребятишки. Мы бегали, смеялись, играли в догонялки. Наш беззаботный смех разносился по всей деревне, отскакивая от бревенчатых стен немногих домов, зелёных крон деревьев, гладкой поверхности медленной и узкой речки.
Вдруг кто-то взволнованно закричал:
– Бомбу нашли! Бомбу нашли!
Мы, словно по команде, замерли и обменялись взглядами, в которых любопытство боролось со страхом.
– Бомба? А что такое бомба? – спросила я у Борьки. Брат был на два года старше и, казалось, знал всё на свете.
– Пойдём, увидишь, – ответил он загадочно.
И мы, подхваченные волной любопытства, помчались на окраину деревни, к маленькой речке, которая впадала в другую, большую. С каждым шагом наш смех становился тише, а шаги – медленнее. Игры остались позади. Впереди ждала неизвестность, которая манила и пугала одновременно. Беззаботная радость уступила место тревожному предчувствию, словно тёмная туча заволокла солнце.
Наконец мы вышли на берег – и увидели её. Она лежала на песке, огромная и чёрная, с ржавыми пятнами на металлическом боку. Воздух сгустился, точно желе. Даже ветер замер, словно прислушиваясь к чему-то