нам доктору, удалось найти ей комнату у крестьян. Тишина нашего захолустья и чистый воздух мало по малу поставили девочку на ноги. Анна же долго не могла прийти в себя от пережитых волнений. Сирена, на которую мы мало обращали внимания, бросала ее в нервную дрожь, ей все хотелось бежать, прятаться, уводить детей, но вскоре и она успокоилась.
События же на фронтах развертывались с головокружительной быстротой. К Вене подступали советские войска, и вскоре можно было ожидать падения города. Мой отец, мать и младшая сестра Алинка находились там. Судьба их нас очень волновала. Мы были бессильны что-либо сделать, чтобы их вытащить, оставалось надеяться, что они сами, как и Анна, доберутся до Уттендорфа. И вот, как-то вечером, мы уже ложились спать, когда под окном раздался голос матери: «Ольга! Володя!» Усталые, голодные, но счастливые, что добрались, они рассказывали нам о своих приключениях в дороге. Бог помог, всюду встречали добрых людей. Алинка, благодаря своей физической силе и энергии, спасла вещи – все дотащили. В Вене бомба попала в их дом, из пожара спасли почти все, последние дни ютились у друзей, были в отчаянии – без пропуска уехать нельзя, бомбардировки стали ужасающие, фронт почти подошел к городу, с минуты на минуту ждали уличных боев, мечтали попасть к нам, и вот наконец удача: за несколько пакетов папирос удается устроить пропуск, и вот они здесь! Хозяйка уступила нам еще одну комнату, и родители с Алинкой поместились рядом с нами. Жизнь как-то наладилась. Было одно волнение раздобыть достаточно еды, чтобы не голодать. Ходили по фермам, меняли вещи, по очереди стояли в очереди за неизвестно из чего сделанной колбасой белого цвета, которую давали по кусочку на человека. Мы ее прозвали «запиндю, или колбаса из бабочек», и были в восторге, когда удавалось обмануть мясника и, переменив шляпу, получить второй раз.
Весна была в полном разгаре, зеленели деревья, на опушках леса появились первые цветы, на лугах мы собирали молодые листики одуванчика для салата и варили зеленый суп из молодой крапивы. Нервы отца успокоились. Сидя на скамеечке, он грелся на солнце, наслаждался тишиной и, казалось, забыл, что кругом ад и ужас, из которого он так недавно вырвался. Мне было весело, что все опять с нами. Я была рада, что снова встретилась с младшей сестричкой, с которой всегда была особенно дружна. Мы над всем смеялись, все трудности жизни обращали в шутки. Помню, как-то мы полоскали белье в ручье, как вдруг со страшным треском и ревом из-за горы вылетели три истребителя, которые обыкновенно обстреливали из пулемета все, что попадалось.
«Алинка, текай!» – не своим голосом закричала я, и мы обе, не выпуская из рук мокрые простыни, кинулись под навес, но почему-то впопыхах побежали не к двери, а со страшными усилиями начали карабкаться на загородку и, уже сидя на ней верхом, сообразили весь комизм происходящего и долго не могли прийти в себя от хохота.
Фронт между тем приближался. Вечером все собрались у радио и, закрыв наглухо