посетительнице в «Пеплотравах» – Эврен кивнул, попросив нас еще запросить списки тех, кто из студентов, персонала и преподавателей покидал вчера врата Академии – и, на случай, если «будут гнуть пальцы в отношении документов» – бросил Эльсе свою печатку Совета, наказав использовать её только в случае крайней необходимости.
Та поймала кольцо с ловкостью ястреба и серьёзно кивнула, без своего обычного огня, но с ледяной решимостью. Ирис кивнул мне, взгляд – короткий, прощальный, почти мягкий. Потом друг ушёл, тихо, стремительно – как вода, льющаяся по камням.
Эльса задержалась в дверях:
– Идёшь со мной?
– Иди, Эль. Я догоню, – ответила я.
Эльса выпорхнула следом за Ирисом, как ярко-рыжий мотылёк. Я осталась. Тишина кабинета была густой, как воск в храме Этерны. Магистр уже вернулся за свой рабочий стол, опустился в кресло и углубился в бумаги, словно мир снова стал бумажным, а решения людских судеб – всего лишь сухими строчками, подписями и печатями.
– Мирст? Какой-то вопрос? – не глядя, спросил он, черкнув пером по пергаменту и запечатав его.
– Да, – ответила я, медленно подходя к вешалке.
Но не за плащом. Ни шагом, ни взглядом не выдав себя. Мгновенье – и моё тело уже знало, что делать. Я выхватила стрелу из колчана, стоявшего у стены. Тетива Велатра натянулась с тихим, предательски сладким, очаровательным пением. Кончик стрелы взметнулся в воздух – и взял курс на точку между чёрных, густых бровей Эврена Хаэля.
Брови Магистра вскинулись вверх, в глазах вспыхнуло – но не страх, нет, – удивление. Чистое, внезапное, как первый снег на крышах. Но он не пошевелился. Ведь он знал, что я могу выстрелить. Страшно не то, что человек смертен, а то, что он смертен внезапно.
Но Хаэль умён, и он знает, что попусту я угрозами разбрасываться не буду – есть причина. Он лишь замер с пером в руке, ожидая моей речи.
– А теперь, – произнесла я незнакомым, шипящим от недоверия голосом, словно раскалённое железо капало на лёд. – заставь меня поверить, что за кражей артефакта стоишь не ты.
Слова звенели – не громко, но звенели, как звон разбитой чаши, в которой прежде плескался чай, заваренный дорогим человеком. Я хотела верить ему. Всей душой. Я помнила, как он держал меня за руку, когда магия выжигала меня изнутри. Как его голос вытаскивал меня тогда из объятий Этерны.
Магистр молчал, смотря на мою стрелу. Он как будто бы слишком хорошо знал, что я спрошу. Словно репетировал это молчание заранее.