кто-то украсил светящейся гирляндой горную цепь.
Если бы я не видел всё это своими глазами, ни за что не поверил бы, что совсем рядом с Бенгалией расположились такой пустынный лес и гряды холмов, по своей красоте не уступающие ни каменной пустыне Аризоны, ни Бушвельдскому массиву в Родезии. Спокойными и безопасными эти места тоже не назовешь, раз с наступлением темноты люди в страхе сидят по домам, боясь встретиться где-нибудь здесь с тигром или медведем.
Пока я ехал через эту привольную лесную обитель, освещаемую мягким светом луны, я думал о совсем другой жизни здесь – она наверняка придется по душе тем, кто не любит домашнее затворничество и семейные тяготы. Когда я только-только переехал сюда из Калькутты, ужасающая пустынность здешних мест и совершенно дикий образ жизни были для меня невыносимыми, но теперь мне кажется, что суровая природа леса научила меня чувству свободы – смогу ли я после этого жить в городской клетке? Ни на какие сокровища мира я не променял бы радость, охватывавшую меня, когда я рассекал на лошади эти сплошные, непроходимые гряды холмов и рощи салового дерева и красного лесного пламени, озаряемые серебристым светом луны под куполом ясного неба.
Лунный свет стал настолько ярким, что практически не было видно звезд на небе, и, оглядевшись вокруг, я подумал, что эта красота принадлежит совсем не тому миру, который я знал столько лет, а какой-то стране грез, в которую глубокими лунными ночами спускаются неземные существа: мир иной – объект сурового подвижничества, плод воображения и мечтаний. Кто не любит лесных цветов, кому неведома красота, кого ни разу в жизни не манила линия горизонта, тому эти места никогда не позволят по-настоящему познать себя.
Мили через четыре, после того как остались позади леса Мохаликхарупа, начались границы наших земель. Около девяти вечера я добрался до конторы.
Однажды, когда я работал у себя в кабинете, с улицы вдруг послышались звуки барабанной музыки. Выглянув в окно, я увидел, что какая-то группа людей, пришедшая неизвестно откуда, отбивает ритм в барабаны-дхол во дворе конторы, а вокруг уже собралась толпа сипаев и других служащих. Я хотел было позвать кого-нибудь, чтобы выяснить, в чем дело, как в это время в дверях кабинета показался наш констебль Муктина́тх Сингх и, поприветствовав, обратился ко мне:
– Господин, не могли бы вы ненадолго выглянуть на улицу?
– Что такое, Муктинатх?
– Господин, на юге в этом году полег урожай, и там сейчас голод. Люди не выдерживают и небольшими группами путешествуют из округа в округ, выступая с танцами. Они пришли, чтобы показать вам свое представление, если вы позволите.
Танцевальная труппа стояла прямо перед дверями конторы.
Муктинатх Сингх спросил, какой танец они могут исполнить. Один из членов группы, пожилой мужчина лет шестидесяти-шестидесяти двух, поприветствовал нас и вежливо ответил: «Господин, мы покажем вам танец хо-хо и чхоккор-бази».
Смыслили