выходит дикий буйвол и начинает рыть копытом землю. Натянув поводья, я остановил лошадь. Вокруг не было ни души. Что если он нападет на меня? Но, к счастью, животное вновь скрылось в лесной чаще.
Я оставил реку позади и поехал дальше. Какой пленительный вид открылся моему взору! Несмотря на знойное полуденное солнце, палящее так, что даже тени закрасться было некуда, по мою левую руку тянулись длинные поросшие лесом невысокие горные цепи, а по правую – раскинулись холмистые земли, усыпанные камнями и пиритом, заросшие молодыми цветущими деревьями голголи. Это было поистине необыкновенное место: никогда в жизни мне не доводилось видеть такого причудливого сочетания необузданной суровости лесной земли и нежной красоты устилавших ее цветов, а прямо над ними в ярко-голубом небе возвышалось палящее солнце. В небе не было ни птицы, в лесу – ни души. Безмолвное, устрашающее одиночество. Я огляделся по сторонам, и это буйство красоты природы очаровало меня – подумать не мог, что в Индии есть такое место! Оно напоминало пустыни Навахо или Аризоны в Южной Америке, которые я видел в кино, или описанную в книге Хадсона долину реки Хила.
Когда я добрался до ярмарки, был уже час дня. Это была огромная ярмарка прямо посреди зарослей салового дерева и красного лесного пламени; она расположилась на площади маленькой деревушки на самой южной окраине той длинной цепи поросших лесом холмов, вдоль которой я ехал добрых шестьдесят миль по дороге сюда. Здесь собрались жители, главным образом женщины, самых разных ближних и дальних деревень – Мохиша́рди, Кора́ри Тинтанга́, Лочхомниятола, Бхимдаштола, Мохаликхаруп и другие. Девушки украсили волосы цветами чароли и лесного пламени, а некоторые даже закрепили прически деревянными гребнями. Стройные, гибкие, привлекательные, они были увлечены покупкой копеечных бус, дешевеньких японских и немецких мыльниц, флейт, зеркал и самых низкопробных духов. Мужчины покупали дюжину сигарет «Кали» за пайсу, а дети лакомились сладкими кунжутными шариками, амарантовыми ладду и слоеными жареными пирожками в сиропе.
Внезапно послышался истошный женский плач. Я встревоженно огляделся по сторонам. На невысоком пригорке стояла группка юношей и девушек, весело и увлеченно о чем-то разговаривая, – крик донесся именно оттуда. В чем дело? Неужто кто-то умер? Я поинтересовался у человека, стоявшего рядом, что произошло. Он объяснил, что всё в порядке, просто какая-то замужняя женщина встретила подружку из отчей деревни – таков здешний обычай: если спустя долгое время замужняя женщина видится с кем-то из своей родной деревни – подружкой, соседкой или родственницей, – обе начинают горько рыдать. Человеку несведущему может показаться, будто кто-то умер, но на самом деле это дань уважения. Если они не будут плакать, их осудят: раз женщина при виде родственников из родительского дома не рыдает – значит, в семье мужа ей живется счастливо и хорошо, а это для местных девушек большой позор.
Неподалеку расположилась незатейливая книжная лавка: на джутовом мешке разложены книги на хинди – «Роза Бакавали»