которое исходило от сосредоточенного мальчика, словно невидимая нить.
Вдруг – они вырвались из путаницы коридоров, словно вынырнули из кошмарного сна.
Перед ними была короткая, тускло освещенная платформа, упирающаяся в глухую кирпичную стену. А на ней стоял он – старый, обшарпанный пассажирский вагон.
Окна заколочены грязными досками, ржавые бока испещрены яркими, детскими рисунками – наивные солнышки, неуклюжие человечки, кривоватые цветы, словно осколки давно ушедшего счастья. Островок цвета и жизни посреди разрушающегося кошмара.
Они подбежали к единственной двери, дернули за ржавую ручку. Открыто. Ввалились внутрь, и Глеб с силой захлопнул тяжелую, скрипучую дверь.
В тот же миг снаружи раздался глухой, сотрясающий удар – туман врезался в преграду. Еще удар, еще. Вагон содрогался, дребезжали стекла, но дверь держала.
Тьма снаружи выла и скрежетала, но проникнуть внутрь не могла. Они были в безопасности.
Глеб тяжело дышал, прислонившись спиной к холодной, металлической двери. Снаружи все еще слышались глухие удары тумана, но здесь, внутри, царила оглушительная, невозможная тишина и… странный, необъяснимый покой.
Он выпрямился и огляделся, моргая от резкой смены обстановки. Они были не просто в вагоне. Это была комната. Маленькая, невероятно уютная детская комната, словно каким-то чудом втиснутая в старый, ржавый вагон.
Мягкий, теплый свет лился из-под абажура старой лампы, заливая пространство успокаивающим сиянием. На стареньком диване лежал плед с выцветшими рисунками медвежат.
У стены стоял пузатый телевизор с видавшим виды видеомагнитофоном наверху – привет из давно ушедшего века.
Стены были оклеены потрепанными плакатами с динозаврами, а на полу громоздилась открытая коробка с рассыпанным конструктором.
И воздух… воздух пах чем-то давно забытым и родным – слабым ароматом какао и запахом старого дерева. Лев замер на пороге, широко раскрыв глаза.
Он медленно повернул голову, его взгляд скользил по знакомым, до боли знакомым вещам, и на бледном лице отражалась буря эмоций – шок, узнавание, неверие.
Взгляд его остановился на пыльной полке у окна. Там стояла фотография в простой деревянной рамке: маленький мальчик лет шести, сияющий от счастья, сидел на плечах у высокого, улыбающегося мужчины.
Улыбка отца на фото была такой живой, такой теплой, что, казалось, могла согреть эту тихую, наполненную воспоминаниями комнату.
– Ты прячешься там, где было по-настоящему тепло, – тихо сказал Глеб, наблюдая за мальчиком.
– Это было перед отъездом, – голос Льва был едва слышен, он словно говорил из самой глубины своих воспоминаний.
– Мы строили ракету из одеял… Он пообещал, что вернется. А потом – просто его не стало.
Тишина. Письмо… Он коснулся пожелтевшего конверта, который все еще судорожно сжимал в руке.
– Это не его голос звал тебя остаться, – мягко произнес Глеб.
– Тот, из тумана. Это твой страх.