хуже будет. Если сегодня хуже будет. Если сегодня хуже, то завтра выпишет, а если не хуже, то сегодня.
– Пусть будет не хуже! – голос исторички стал категоричным. – А выписывают пусть лучше завтра! Отлежись, все обследования пройди – пусть тебя подлечат, и только тогда в школу.
– Да вы что! – деланно возмутилась Катька. – У нас же завтра пятница! Там два дня выходных, и всё – последняя неделя! Надо же учебный год завершать! Не-ет! – протянула она. – Я в школу хочу! Если не отпустят, сбегу! Я, кстати, чего позвонила! – спохватилась вдруг Катька. – Во-первых, сказать, чтобы не теряли. Во-вторых, вы мне вчера звонили, но я в отключке была. А что звонили?
– Ой, да! – тут же перешла на другую волну Ирина Егоровна. – Я ведь тебе спасибо хотела сказать.
– За что? – удивилась Катька.
– Ну как же! Сейчас так мало подростков, которые так искренне заботятся о близких своих! А ты так за маму переживала! За её давление… – учительница шмыгнула носом. – Представляю, как она сейчас переживает за тебя! Ведь, Катюшка, поверь мне. На слово поверь. Мама – это такой человек, такой человек!.. Вот только когда его не станет, поймёшь, как он нужен! Поэтому, – Ирина Егоровна откашлялась, приходя в себя, – береги свою маму. Пожалуйста. Очень тебя прошу. И не волнуйся за учёбу. Тройка у тебя только по английскому выходит. Но я с педагогом переговорю, чтобы она тебе авансом четыре поставила. А по остальным предметам у тебя всё замечательно. И по истории я тебе пять за год поставлю!
– Вот спасибо! – обрадовалась Катька.
– Извини, звонок! – Ирина Егоровна вдруг стала суровой. – Я на урок, а ты лечись. И смотри, не сбегай из больницы!
– Ладно, – пообещала Катька и, едва успела отключиться, как вздрогнула от того, что смартфон завибрировал в её руке.
– Я обещал позвонить.
– Правда? – как бы не поверила Катька.
– Да! – звонивший был серьёзен. – Вот только поговорить у нас опять не получится. Я сейчас улетаю. Срочно. Дела. Звонить из самолёта нельзя. А когда я прилечу на место, я миную несколько часовых поясов. На месте прибытия будет уже вечер. Поздний. Деловые переговоры и сон – всё. Перезвоню завтра. Договорились?
– Да можете не звонить! – непонятно на что обидевшись, хмыкнула Катька. – Больно надо!
Она сама отключила телефон, мотнула головой, как бы поправляя чёлку, и ахнула. Про себя. Потому что. По больничному коридору. В сопровождении врача. Шёл. Илюша Дробан.
Он о чём-то разговаривал с медиком и не обращал на Катьку никакого внимания. Впрочем, до поры до времени. Буквально в двух шагах от неё он замолчал и посмотрел прямо перед собой. И увидел её. Катьку. Удивился:
– Ого! Надо же, и тут, оказывается, наши есть, – и поздоровался – обычно так поздоровался, привычно, будто триста лет знаком: – Привет!
– Привет, – шёпотом отозвалась Катька, чувствуя, как под коленками возникает именно трёхсотлетняя дрожь, а ноги становятся ватными.
– Ты в какой палате? – Илья уже был весел.
– В шестой, – так же шёпотом отозвалась Катька.
– А