разбрасываться драгоценным даром жизни? А вот кровь всем четверым надо остановить и срастить порванные артерии, иначе эти бестолковые не дождутся медиков живыми. Ох ты ж, одному позвоночник переломило. Это тоже надо поправить, совсем же ещё мальчишка – не дело такому желторотику до конца дней разъезжать в инвалидной коляске.
Знахарка обходила истекающих кровью юношей одного за другим, запирала кровь внутри тел, замораживала на время беспощадно-острую боль. Книжник сказал, мозги на место поставить? Да запросто. Каждый миг смертного ужаса, чёткое осознание неизбежной гибели, сожаление о собственной глупости – эти воспоминания теперь у них будут самыми яркими долгие годы. И ещё штришок добавить – лицо водителя фуры. Гонщики не могли его видеть, дорогу перегораживал уже кузов фуры. Но Знахарка постаралась придать этому воспоминанию максимум достоверности. Лицо человека, случайно оказавшегося на пути беспечных ездоков. Чужого человека, которому дурацкая прихоть чуть не сломала судьбу, чуть не оборвала саму жизнь. Боль в чужих глазах, отчаяние, ужас – пусть запомнят накрепко, пусть больше никогда не решатся подставить под удар невинных. Пусть сто раз подумают, прежде чем прибавить скорости. А лучше пусть вообще больше не садятся за руль машины или в седло мотоцикла. Малолетние эгоистичные глупцы!
Последним Знахарка полечила водителя фуры. Ничего страшного – синяки, царапины, небольшой ожог на спине. Но ему Знахарка вылечила всё до последней ссадинки. А заодно поставила в мозгу шлагбаум – там, где временами прорывалось желание этого нестарого ещё одинокого мужчины напиться до поросячьего визга. Нечего, нечего. Будет теперь вместо пива и водки пить кефир. И ходить в спортзал. А как сбросит пивной живот, мигом отыщет себе подружку и будет счастлив. Знахарка не могла сказать, случится ли всё в жизни водителя фуры именно так, как она напридумывала, она же не Книжник, судеб переписать не может. Но она очень надеялась, что всё сбудется по её желанию.
С бетонной ограды за работой Знахарки наблюдали три ворона – двое сидели смирно, временами оглядываясь по сторонам. Следили, как разлетаются по своим делам городские птицы, как вдали клубится пыль под колёсами едущих на место аварии полицейской машины и «Скорой помощи». А третий ворон нарезал круги вокруг Книжника и Зодчего. Гонец был в полном восторге от своих крыльев и не собирался чинно восседать на ограде – ему не терпелось скорее опробовать крылья в деле. Это ж ни с чем не сравнить – нестись сквозь пространства и миры быстрее звёздного света, тащить в клюве Нить от Пряхи, пробивать дыры в краях межмировых прорех и, продев в отверстие Нить, лететь обратно в Башню. С той же самой сверхсветовой скоростью, расщёлкивая миллиарды километров за один вздох, как орешки! Разве может хоть что–то в мире сравниться с таким? Гонец был счастлив снова стать собой и мечтал лишь об одном – вытащить из передряги Пряху, найти Слухача и летать, летать, лета-а-ать! А куда и зачем – пусть решают другие, они умные. Дело же Гонца – лета-а-ать!
– Валерьяночки