шкафа. Алиса так радовалась, что её взяли на работу. Она изо всех сил старалась скорее научиться всему, про что не рассказывали в училище. И ей даже уже один раз дали премию! Как же так… Почему это происходит? Почему про неё сейчас говорят такие ужасные вещи? Ведь бабуля сказала, что никто не обидит… Все мужчины такие? Такие же, как Алисин дядя – при каждой встрече окидывающий её каким-то неприятным, липким взглядом? Будто примеряется, какой кусок от Алисы отрезать и зажарить себе на ужин. Или он думает о том же, о чём сейчас болтают эти… эти… те, которые за дверью? Но у него же есть жена!
Алису ещё в школе считали чуть ли не дурочкой, не от мира сего. Она и была такой – тихая мышка в уютной норе, с любимыми мамой и бабушкой, такими же серыми мышками. Всегда с головой в своих мечтах, Алиса не шла по жизни и даже не плыла по её течению, она скользила поверх реальности, не оставляя на ней следов. Мамина смерть не разрушила уютную мышиную нору – Алиса всегда чувствовала мамино присутствие у себя внутри, рядом с сердцем. Когда умрёт бабуля, внутри у Алисы найдётся уголок и для неё. А когда придёт пора умереть самой Алисе, они просто снова будут все вместе – где-то, в тиши и забвении, в неимоверной дали от шумного злого мира и недружелюбных людей.
Однако пока Алиса не собирается умирать. Ей ещё надо ухаживать за бабулей. И к Новому году обещали дать премию. А через месяц у неё день рождения, бабуля мечтает дожить до этого дня. Нет, пока умереть не получится. Но теперь придётся бегать по цеху ещё быстрее, ещё ниже наклонять голову при встрече с рабочими-мужчинами, и с работы придётся уходить вместе с кем-то из прядильщиц – чтобы не перехватили на выходе.
А как выбраться наружу сейчас? Эти люди за дверью – они уже ушли? Как проверить? Выглядывать страшно – вдруг они всё ещё там, просто больше не болтают и не смеются, потому стало так тихо в коридоре. А есть хочется уже так сильно, что голова кружится.
Алиса скрестила пальцы и шагнула к двери.
Коридор был пуст. Алиса побежала, пугаясь звонкого эха от дробота собственных каблучков, и бежала до самой проходной, судорожно сжимая в руках потёртую сумочку.
Рядом с турникетом стояли давешние болтуны – Гена, Павел, сантехник Андрей. И ещё там стояли двое совершенно не знакомых Алисе людей – женщина в очень красивом синем комбинезоне и мужчина в чёрном строгом костюме. Мужчина был такой огромный, что на его фоне даже здоровяк Андрей казался подростком, зачем-то отрастившим бородку. А комбинезон на женщине из натурального шёлка. Так красиво переливается гладкая ткань. У Алисы уже глаз намётан на подобные вещи – пошито на заказ и наверняка стоит кучу денег.
Если опустить глаза к полу и быстро-быстро пробежать мимо них – всё же будет хорошо? В будке вахтёра никого нет, странно. Обычно тут всегда дежурят баба Клава или баба Зина, и кто-нибудь из вневедомственной охраны – какой-нибудь бодрый дяденька в возрасте.
Алиса засеменила к турникету, стараясь как можно тише стучать каблучками. Уже видно распахнутую настежь уличную дверь, на улице ещё совсем светло, листья на деревьях зелёные, в просветах голубое небо. Всё будет хорошо, ещё чуть-чуть, ещё