иссиня-чёрный ворон нетерпеливо переступил лапами, царапнув когтями серый шифер. – Я бы уже успел облететь весь город по периметру и разбудить каменные зёрна! Да они бы у меня уже всходы дали за это время! Книжник, какого чёрта?!
– Валерьяночки дать, Зодчий? – у некрупного изящного ворона висел на шее кожаный мешочек, стянутый золотой ленточкой. – У меня есть с собой пара листиков.
– Засунь себе эту валерьянку в… клюв! – Зодчий распахнул крылья, словно готовясь взлететь с крыши.
– А в глаз за такие слова? – Знахарка, незаметным движением сместившись Зодчему за спину, ловко клюнула его в основание правого крыла. Крыло тут же сложилось, как автоматический зонтик, а не ожидавший такой подлянки Зодчий качнулся вперёд и чуть не пропахал клювом шиферную крышу.
– Вы каждый раз так ссоритесь, будто женаты сто лет и обрыдли друг другу хуже горькой редьки, – еле сдерживая смех, проговорил синеглазый Книжник. Он единственный из троицы воронов сидел на крыше неподвижно, больше смахивая на искусно вырезанную статуэтку из эбонита, чем на живую птицу. – Как же я рад видеть вас снова… жаль, что это всегда происходит лишь в опасные времена.
– Кажется, в последний раз мы собирались все вместе лет двести назад? – Знахарка всё-таки вытащила из своего мешочка вялый зелёный листик и сунула в клюв Зодчему. Тот недовольно сверкнул чёрным глазом, но листик не выплюнул, а задрал голову кверху и с видимым усилием проглотил.
– Так и есть. Двести один год и три месяца назад, если уж совсем точно.
– И тогда не случилось ничего плохого. Мы только всласть переругались между собой, потом помирились, а потом…
– Да уж, про наш тогдашний загул даже в «Московских ведомостях» писали, я читал.
Вороны переглянулись и расхохотались. Одинокий прохожий, невесть зачем шагавший вдоль забора возле замороженной стройки, вскинул голову. Углядел раскаркавшихся птиц, хмыкнул и снова уставился себе под ноги. Само собой, обычный человек не расслышал в резком вороньем грае ни серебристого смеха Книжника, ни тоненького хихиканья Знахарки, ни гулкого, как у Деда Мороза, «хэ-эх-хе-хе» Зодчего. Обычные птицы, разорались чего-то на крыше трансформаторной будки. Хлебную корку не поделили, наверное.
– Как ты жил всё это время без нас, Книжник? – Зодчий перестал ворчать о впустую потраченном времени. В конце концов, Книжнику виднее, что делать сначала, он же главный среди Стражей. А заграды из каменных зёрен вокруг Белой Башни можно вырастить и позже. Просто уже не терпится приступить к любимой работе!
– Ну… просто жил. Работал в городской библиотеке, в архивах, читал, наблюдал. Умирать пришлось два раза.
– Слухи пошли? – понимающе кивнула Знахарка. – Умирал-то хоть своей смертью? Не как в тот раз, когда вместе с избой сожгли?
– Весело тогда было, а? – лукаво прищурился Книжник. В то пробуждение Стражей, о котором вспомнила Знахарка, они провели все вместе несколько десятилетий. Ткань меж мирами утончилась и натянулась, как