атомные цветы, испепелены были их жители, одни тени остались на стенах их домов! Уничтожены были Мета и Фликса! Покайтесь, ибо суд Его грядет! Отдайте грехи свои церкви, ибо только чистые спасутся!
Стражники уже зажгли факелы, и алчный, плотоядный огонь готовился прыгнуть с них на сухие ветки, а затем облизать босые ноги священника, а тот все трясся и повторял, уже еле слышно и полностью сорвав голос:
– Только чистые спасутся… только чистые спасутся…
В тот момент, когда начальник стражи наклонился, чтобы поджечь поленницу, позади возбужденной толпы раздались несколько резких сухих щелчков – как будто бы великан бичом из сыромятной кожи прошелся по их спинам. Люди в испуге отшатнулись, и к помосту прошли трое «патриотов» в полном вооружении и со своими автоматическими винтовками. За ними ковылял прихрамывающий старик в выцветшей армейской рубашке, мятой фуражке на голове и с таким же мятым, пресным, как черствый хлеб, лицом. Из угла его рта торчала трубка со странным чубуком. Позади стояла, возвышаясь на полторы головы, широкоплечая женщина с белоснежными волосами, заплетенными в тугой хвост. Ее светлые колючие глаза внимательно изучали толпу, а руки покоились на штурмовом пулемете с громоздким патронным коробом. Люди отводили глаза – любому дураку было ясно, что Вирджиния, знаменитая Дева-Воин из Эль-Пасо, личный охранник генерала Брауна и его приемная дочь, пристрелит любого и даже не моргнет своим белесым глазом.
– Что же здесь происходит? Локуе паса, камарадес? – спросил генерал Браун тихим голосом, но поскольку все в этот момент замолчали, то его прекрасно услышали.
Было отчетливо слышно, как подвывает ветер, сидя на частоколе вокруг поселка, и как трещат горящие факелы в руках у стражников. Один из солдат навел ствол на начальника стражи и показал рукой, чтобы тот положил факел на землю. Стараясь двигаться плавно и медленно, начальник стражи подчинился и опустил факел в песок подальше от хвороста.
– Как вы все знаете, это территория Тридцать Второго Командования, – скучающим тоном начал старик. – И, как вам хорошо известно, Командование строго придерживается Кодекса Патриотов, который гласит… – Он сделал паузу, оглядываясь по сторонам. – Что говорит кодекс, Пабло? – обратился он к начальнику стражи.
Побледневший как смерть Пабло, запинаясь, произнес:
– Гуманные… отношения… и уважение между людьми: человек человеку друг, товарищ и брат.
– Правильно, Пабло. Вот именно так, Пабло. Амиго, компанеро, хермано. Так зачем же ты решил сжечь этого амиго, Пабло?
– Господин генерал, он смущал людей своими словами, он наш враг – это святоша из Тристара…
– Хм, похоже, ты прав, Пабло. По форме, но не по сути. Как священник он нам здесь не нужен. Мы не признаем религию, она отравляет мозг похуже ангельского порошка. Но как человек этот амиго достоин нашего внимания и призрения, мы не должны делать ему плохо. Накормите его,