все это время? Огромное хозяйство, маленький ребенок на руках, вечно недовольная свекровь, непонятно из-за чего взъевшаяся на бедную женщину, абсолютно равнодушный ко всему муж, который даже на ребенка внимания не обращал. Миша любил дочку, но ему было лень ею заниматься, он предпочитал валяться на диване перед телевизором, а Аня все время мельтешит перед глазами, не дает досмотреть фильм, или, еще того хуже, футбол, поэтому он старался побыстрее ее спровадить к матери. И Римма вынуждена была брать с собой дочь, чтобы подоить корову, накормить животных. И бедная маленькая девочка, спотыкаясь и падая, находилась вечерами на улице, тогда как дома лежал обнаглевший папаша. Лишь отец понимал Римму, жалел ее, всегда старался ей помочь. И после его смерти Римме стало совсем туго.
Михаилу до того стало стыдно за себя, он даже присел на кровати, и запоздалые слезы стыда потекли из глаз. А Михаил, здоровый и сильный мужик, плакал, потому что не от кого было скрываться, он остался один-одинешенек. И в этом виноват только он один, сам разрушил своими руками семью.
А на другом конце села без сна ворочалась тоже одна-одинешенька его мать, которая в силу своего вздорного характера, не смогла ужиться с невесткой, и теперь прозябала дни в одиночестве. Она знала, что Римма и Аня уехали в город, донесли деревенские кумушки, которые видели, как они садились в автобус с чемоданом в руках. И еще они сказали, что Римма была очень грустной, что говорило о том, что не по своей воле покидает она дом. Значит, повздорили с Михаилом. И сейчас женщину раздирали противоречивые чувства, с одной стороны ей было очень жаль, что Римма и Аня бросили ее сына; все-таки, в глубине души соглашалась женщина, Римма хорошая хозяйка, любящая жена, отличная мать. Но с другой стороны ее точил червь зависти, почему чужая женщина должна владеть моим сыном всецело, я для нее его растила что ли?
Вот эта зависть и разрушает многие семьи, когда матери не дают жизни сыновьям и невесткам.
Тем не менее, женщина все больше склонялась к мысли, что это хорошо, что они уехали, сын вернется к ней, и будут они жить вдвоем.
А Михаил, так и не сомкнув глаз всю ночь, утром встал с первыми лучами солнца, наскоро переделал дела, переоделся во все лучшее и решительно зашагал к дому председателя, чтобы тот его отпустил с работы на пару дней. Он был полон решимости вернуть во что бы то ни стало любимую семью.
– Теперь все будет по-другому, – твердил он про себя, – все будет по-другому. И я заставлю мать считаться с моей женой, и сам никогда больше не буду ее обижать. И дочкой займусь, это же моя кровинка, моя Анечка.
С такими мыслями он сидел потом уже в автобусе, хотя в глубине души побаивался, вдруг Римма не согласится вернуться, ведь такие люди, как она, терпеливые и стойкие, принимают важные решения лишь тогда, когда им становится совсем невмоготу, когда чаша терпения переполняется…
Римма проснулась, будто от толчка. Ей приснилось, что они с Михаилом вновь молодые, любящие друг друга, бегут, держась за руки, вдоль широкой