о Наташе.
– Вы не скажете, кто эта девушка, где живет, с кем?
Словоохотливая женщина охотно отвечала на его вопросы. Живет с матерью, отца у нее не было, вернее, был, но женатый человек. У того в своей семье тоже росла дочь. И через год с небольшим после ее рождения его жена узнала, что муж ей изменил, и у любовницы тоже родилась девочка. И тогда жена выставила его за порог и больше замуж не выходила, так и жила с дочерью. А мужчина тот уехал тогда из села, и больше его никто не видел. Поговаривали, что любовница тоже указала ему на дверь, вот он и остался у разбитого корыта, а потом и вовсе покинул родные края. И мать Наташи тоже забрала дочь и уехала куда-то, только года два, как вернулись обратно.
– Не зря говорят, за двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь, – вздохнула женщина. – Испортил жизнь обеим женщинам, обе так и не вышли замуж. Законная жена уже умерла, и дочка ее тоже умерла там, в городе. Говорили, что вышла удачно замуж, родила детей, а потом умерла. Такая хорошая была девочка, никому слова дурного не скажет, всегда приветливая. Она же с моей дочкой училась, вот поэтому я ее хорошо знала, Оленьку-то.
Доржо сидел и не верил своим ушам. Он встретил женщину, которая хорошо знала его Олю, а что речь идет о ней, он даже и не сомневался. Оля тоже рассказывала, что отец изменил матери, что у нее есть сводная сестра, только она ее никогда не видела. Теперь Доржо был уверен, что Наташа – сестра Оли. Вот откуда такое сходство, все-таки у обеих один отец. И тогда Доржо сказал женщине, что он муж Ольги. Жалма Бодиевна заахала, всплеснула руками, потом достала откуда-то початую бутылку дорогого коньяка и налила в два бокала.
– Помянем Оленьку, светлая девочка была. Вот теперь я поняла, кого мне напоминают твои сыночки. Они ж на мать очень похожи.
Оба выпили, помолчали немного. Потом Доржо поднялся и пошел за мальчишками. Как ни странно, он нашел их в том самом магазине. Они стояли перед витриной и рассматривали товар. Доржо прислушался к их разговору.
– Давай купим ей эту гребенку, – азартно шептал Баинка, – ты видел, у нее сломанная гребенка в волосах.
– Нет, давай лучше одеколон, они, женщины, любят, когда от них вкусно пахнет, – сказал Баирка.
Доржо невольно улыбнулся, услышав их разговор. Было понятно, что они хотят купить кому-то подарок.
– Ааа, вот вы где, – подошел к сыновьям Доржо. – Кому вы хотите купить одеколон?
– Пап, ты подслушивал, так нечестно, – закричали мальчишки.
– Простите, ребята, я нечаянно, просто вы так громко шептались, что я все услышал. Так кому хотите купить подарок?
– Бабушке Жалме, она хорошая. Пап, можно?
– Можно, конечно, только женщинам не дарят одеколон, им дарят духи. Вот, например, эти, «Красная Москва», их очень любит ваша бабушка. Интересно, в городе их с днем с огнем не сыщешь, а тут свободно на витрине стоят.
– Наташа, а можно три флакона? – спросил Доржо. – Нет, лучше четыре.
– А зачем вам столько? Хотите перепродать втридорога? И потом, нам нельзя отпускать