врач, а пыжится как индюк.
– Этот врач помог многим получить право на проживание. С ним можно без труда общаться. Он внимательно смотрит в глаза собеседника и только кивает головой. Это может длиться часами, если только не прервать свой рассказ. На четвертом приеме он выписывает справку, подтверждающую пост-травматический синдром беженца.
Я молчал, смотрел ей в глаза и внимательно слушал.
– Ты зря пытаешься меня соблазнить возвращением домой, – сказала Алла, прижимаясь ко мне бедром. – У меня пятилетняя карточка на проживание в Бельгии и бессрочное пособие.
– Ты была на приемеу психиатра? – спросил я с недоверием в голосе.– Он может помочь и мне получить документы?
– Если ты будешь меня слушаться и не упрямиться. И смотреть на всё проще. Главное, чтобы я тебе нравилась бесконечно. Но я иногда думаю, что нравлюсь тебе недостаточно.
– Вполне достаточно, чтобы тебя слушаться и не упрямиться, – ответил я.
Алла зарычала сквозь зубы от удовольствия.
Я перевёл взгляд на психиатра. Он был суетлив и разговорчив. Красивая женщина в коротком платье сидела, заложив ногу за ногу и почти всё время молчала. Вряд ли она была его женой. Во взгляде психиатра было что-то собачье. Психиатр поймал мой любопытный взгляд, его лицо приняло злобное выражение, казалось, что он сейчас вот-вот бросится с кулаками на меня, нахального мальчишку, нагло рассматривающую его полуголую женщину.
– Сейчас разразится скандал, – сказал я.
– Да, такие любят затевать скандалы в ресторанах, —сказала Алла и пренебрежительно посмотрела на психиатра. – Я беру этого типа на себя после десерта. Тебе он может пригодиться.
Алла погладила меня раскрытой ладонью по затылку.
– Неужели эти выдумки насчёт бесплатных психиатров, адвокатов, переводчиков, регуляризаций, запросов и апелляций – всё это правда?
– Ты должен отбросить свои комплексы и сомнения. Ты думаешь, что перед тобой железный занавес. А, на самом деле, это трухлявая стена.
– Я, вообще, стараюсь ни о чём не думать – я глупею от приятных ощущений и цепенею от неприятных.
– Какой же ты глупый мальчишка, – Алла пересела ко мне на колени, обвила руками мою шею и прижалась грудью к моему лицу. Потом встала, поправила юбку и, стуча каблуками, направилась к столику психиатра.
На следующее утро Алла отправилась на курсы социальной ориентации, я же сидел в зале ожидания психиатрического кабинета. Узкий коридор был похож на полупрозрачный длинный футляр для авторучки. За моей спиной смутно белело огромное матовое окно, заменяющее стену. Противоположная стена была на всём протяжении, от пола до потолка, заставлена серыми алюминиевыми шкафами со стеклянными раздвижными дверцами. На бамбуковом столике безжизненно лежала растрепанная стопка худых глянцевых журналов. Среди них я откопал рекламный буклет корпорации легальных