активно заседавшие в комитетах, настроены были крайне пассивно, например огромный Путиловский завод дал только 80 бойцов (!), и наступление началось лишь с появлением вечером 7 ноября н. ст. нескольких тысяч революционных балтийских матросов. Те, не решаясь перейти в атаку по правилам сухопутного боя (их можно понять, заседать в подпольных матросских комитетах в кочегарках «дредноутов» этим героическим парням было привычнее), обрушили на стены Зимнего винтовочные залпы. Из окон им ответили тем же: три роты юнкеров, женский ударный батальон (197 чел.) и 40 Георгиевских кавалеров-инвалидов, возглавляемых штабс-ротмистром на протезах. Перед этим оборонительные позиции покинули:
а) юнкера-артиллеристы, отозванные начальством училища (молодым людям нужно было выспаться перед завтрашними занятиями или что-то вроде этого);
б) казаки, требовавшие усиления пулемётами, пехотой и броневиками, чтобы избежать потерь, подобных тем, что они понесли в июле;
в) броневики, так как у них заканчивался бензин (видимо, холодное время года и суток вынуждало экипажи включить двигатели, чтобы те работали вхолостую, из-за чего горючее вскорости закончилось).
Наступательная операция имела солидную огневую поддержку: по Зимнему вела огонь артиллерия Петропавловской крепости (канониры умышленно брали выше) и крейсера «Аврора» (последний был расположен на рейде настолько неудачно, что снаряды, выпущенные из его орудий, попросту не могли достичь цели, поэтому стрельба велась холостыми). Самое смехотворное в этой истории то, что матросы ворвались в Зимний дворец с чёрного хода, который не охранялся (оборона не была организована, вероятно, юнкера и инвалиды были более заняты общением с женщинами-«ударницами». Они прошли туда вслед за куда более предприимчивыми и решительными мародёрами, обнаружившими возможность лёгкой поживы.
Арестовав министров Временного правительства (А. Керенский куда-то исчез), матросы принялись за «ударниц». Проведённое следствие выявило факт изнасилования троих; одна застрелилась, оставив нелепого содержания предсмертную записку, в которой говорилось о «крахе идеалов». Впрочем, едва ли остальные женщины остались без моряцкого внимания; просто они предпочли не заявлять о случившемся, ввиду поражения правительства, которое защищали.
А. Керенский, впрочем, не сдавался: собрав то, что недавно было 3-м кавалерийским корпусом, в котором числилось по 12 тыс. шашек и более, он, с 700 казаками (!), атаковал Гатчину и Царское село. Там они столкнулись с отрядами матросов, возглавляемых П. Дыбенко. Последний, уже успевший побывать под трибуналом за мятеж на линкоре «Гангут» в 1915 г. и выпросивший прощение ценой перевода в «добровольческий» отряд, воевавший на суше, со свойственной ему простотой и непосредственностью предложил обменять «ухо на ухо» (В. Ленина (В. Ульянова) на А. Керенского). А. Керенский, фактически, отстранённый от переговоров, немедленно смекнул, куда ведут такие речи – ещё немного, и казаки могли выдать его матросам, удовлетворившись тем, что «ухо»