Стиль и смысл. Кино, театр, литература. Александр Дорошевич

отдельных фраз из телевикторин, мультфильмов, рок-песен, старых голливудских фильмов. Но земляне утверждают, что так делать все же нельзя, ибо эта хаотическая смесь на самом деле имеет определенную ценностную структуру, которой инопланетяне не понимают, и нарушение которой производит сильный комический эффект.

      Таким образом, кич, казалось бы, стремящийся только к полной гомогенизации, на самом деле выстраивает свою собственную систему с пародийной оглядкой (отношение может быть и перевернутым) на иерархию контекстов «высокой» культуры. О явном ценностном соотношении говорить здесь трудно, однако принцип гетерогенности соблюдается.

      Отчего возникло это почти извращенное стремление к кичу, культуре «Ридерз дайджест» и телесериалов, рекламе и фильмам «группы Б»? Только ли из традиционного буржуазного тяготения к легко находящей сбыт пошлости, оправдывающей «эстетический популизм»? Фредрик Джеймисон, один из главных англоязычных теоретиков, поставивших вопрос о постмодернизме, одну из его причин и главных характеристик видит в «перевернутом милленаризме»[69]. «Милленаризм» – это легенда о «золотом веке», который в Новое время идеологами необратимого прогресса общества с течением времени оказался перенесен в будущее, сулящее человечеству сплошной рай на земле. Как показывает сама приставка «пост–» перед словами «постсовременный», «постиндустриальный», «постфутуристический», высшая точка прогресса уже позади и мы вступаем в эпоху возможного конца истории человеческого рода в его современном виде. В результате, все, накопленное человечеством, превращается в нефункциональный хлам, свалку отбросов цивилизации, где совершенно на равных могут соседствовать самые различные ее продукты. «Перевернутый милленаризм» еще раньше получил свое выражение в антиутопиях, таких как «Мы» Е. Замятина, «Прекрасный новый мир» О. Хаксли и «1984» Дж. Оруэлла. Теперь же антиутопия заговорила на языке «эстетического популизма». Антураж будущего выглядит как свалка ныне не функционирующих вещей. Иногда стилизация будущего в прошлом или прошлого в будущем выглядит даже изысканно, например, в английском фильме «Бразилия» (Терри Гиллиам, 1984), где утопическое общество будущего выглядит так, как его было принято изображать в конце 1930-х годов, что на чисто стилистическом уровне соотносит его, даже не называя, с периодом фашизма.