мира и опредмеченного стиля – основной импульс всякого авангардизма. Как пишет Умберто Эко: «Футуристский лозунг «Долой сияние луны!» – типичная программа любого авангарда, стоит только заменить сияние луны чем-нибудь подходящим. Авангард разрушает прошлое, традиционную образность: «Девушки из Авиньона» – типичный авангардистский жест.»[57]. Авангардистское разрушение образности – это объявление ложными и неистинными («идеологией») всех существующих способов выражения, стремление всеми доступными и недоступными способами сказать больше, чем позволяет язык, все время находиться в состоянии перехода границы структурно организованных социальных, культурных и языковых контекстов, Однако постоянное пребывание на грани невозможно, оно неизбежно приводит к полному молчанию как к самому радикальному отрицанию всех возможных способов выражения и одновременно самому широкому полю еще не состоявшегося высказывания. Авангардизм и модернизм заходят в тупик абсолютного нуля. Постмодернизм предлагает выход из тупика. Вот как иллюстрирует эту ситуацию Эко: «Подход постмодернизма кажется мне похожим на подход человека, влюбленного в просвещенную даму. Он знает, что не может сказать: «Я безумно тебя люблю», потому что он знает, что она знает (и что она знает, что он знает), что это уже написал Лиала. И все же выход есть. Он может сказать: «Как сказал бы Лиала, я безумно тебя люблю». Вот так, обойдя ложную невинность и четко сказав, что невинного разговора уже не получится, он в то же время уже сказал даме все, что хотел.»[58].
На первый план, следовательно, выходит непрямое, косвенное высказывание, потерявшее свою сущностность (то, что Эко называет «невинностью»), живущее лишь в мире коннотаций, культурных и социальных символов. Ничто уже не творится непосредственно, все заготовлено заранее и задается согласно условиям игры. При этом не всегда обязательно знать ее условия, в данном случае то, что автор выразил косвенно, может восприниматься впрямую и наоборот. На первый план выходит проблема взаимоотношений публики и автора, степень опосредования их отношений. А поскольку главный способ опосредования в современную эпоху – это рынок, то ярмарка символических ценностей неизбежно ведет к конечному приравниванию всех гетерогенных стилей и культурных контекстов.
Электронные средства массовой коммуникации тысячекратно усиливают и убыстряют этот процесс, окончательно делая товаром необъятный арсенал образов и стилей. В результате модернистский эзотеризм также включается в общую систему, причем в области изобразительных искусств этот процесс начался еще с появления поп-арта, когда буквально заимствованные или стилизованные элементы массовой культуры проникли в область «высокого искусства», а стилистика модернизма вошла составной частью в эклектический мир «массовой культуры».
Этот принципиальный эклектизм, утверждение равенства всего, что ранее находилось на разных иерархических уровнях