продолжали называть друг друга на Вы. И у обеих была на то одна и та же причина: Вера, будучи женщиной одинокой и бездетной боялась привязаться к Лине как к дочери, хотя подобные чувства ею давно уже овладели, а Лина, в свою очередь, как могла, противостояла потребности в этом самом материнском внимании и постоянно пыталась убедить себя в том, что мать никто не в состоянии заменить. Эдуард – муж Лины продолжал относиться к Вере как к прислуге, а та в свою очередь недолюбливала его как самая настоящая тёща. В общем, все трое обитателей дома составляли худо–бедно да семью.
Вера ушла, а Лина ещё минутку постояла у окна, ожидая пока дверь, отделяющая
Восточную часть дома, где жила Вера захлопнется, и звуки её каблуков затихнут.
Оставшись наедине со своей головной болью, Лина подошла к консольному столику в прихожей, где лежала её сумочка и достала изящную перламутровую таблетницу, которую всегда носила с собой. Из всего разнообразия пилюль различных форм и цветов она выудила одну и, немного повертев её в руках, добавила к ней вторую – так надёжнее. Она проглотила обе пилюли и отправилась в ванную.
В просторной ванной, находящейся в эркере дома было тепло и влажно. Огромное окно поднималось вверх до самого края стены, перетекая в кусочек стеклянной крыши, что позволяло видеть небо в любую погоду и в любое время суток во всем его великолепии. Зеркальные стёкла хранили хозяев от посторонних взглядов, в то же время давая последним возможность спокойно наслаждаться видом из окна, принимая ванну. Мытьё этих окон с участием мойщиков–альпинистов влетало семейству в кругленькую сумму, о чём Эдик в последнее время не раз сокрушался. Но 8 лет назад, когда он самолично делал проект их будущего с Линой дома, влюблённый в свою жену без ума, именно он предложил такой вариант ванной, зная Линину любовь к красоте и тайнам звёздного неба.
Но сейчас звёзд было не увидеть – дождь возобновился с новой силой и стучал тысячами мокрых пальцев по прозрачной крыше, ниспадая шёлковой пеленой по стеклянной стене.
Лина скинула юбку и пиджак на пол, сняла белье, сладко потянулась, ощутив во всём теле негу и свободу от оков одежды, и медленно спустилась в просторную купель. Верины травки и правда творили чудеса. Тело Лины в считанные минуты расслабилось и обрело лёгкость. Лина закрыла глаза и погрузилась с головой в ароматную пучину. Ею овладело какое–то первородное чувство комфорта, словно она сейчас была защищена от всего плохого, как в утробе матери. Лишь потребность сделать новый вдох заставила её вынырнуть из воды. Она погружалась и выныривала из воды опять и опять.
Лина чувствовала, как постепенно головная боль притупляется, её потянуло в сон. Она вышла из ванной, облачилась в пушистый халат и прошла в спальню. Там на огромной кровати под персиковым балдахином её уже ждали Тони и Вава. Комната казалась пустой и мрачной в отсутствие мужа с его вечными разговорами о работе перед сном. Лине очень нравилось, что он, придя поздно домой, всегда рассказывал ей о ситуации на работе, они вместе обсуждали его партнеров и сослуживцев. Эдик всегда очень внимательно