забереги94 ломкой закраиной легли по Сейму. В день выкатился громадный багряный ком солнца, растёкся по мироколице95 великим пожаром, заалели голые уже леса, вспыхнули зеркальным огнём лужи, зазвенели под конскими копытами, далеко разбрасывая колкие всполохи льдинок. Прозрачно и гулко стало вокруг. А солнце, поднимаясь всё выше и выше, щедро поило землю безудержным светом, но вовсе не грело. Зато дышалось и коням, и людям в полный вздох, отчего распирает радостью грудь, хочется улыбаться всему миру, а кони, весело всхрапывая, бегут плавной нетряской рысцою.
Посолонённые морозом травы приникли к земле, ожеледью96 украсились ветви деревьев, притихли, схоронились в тепло не отлетевшие к югу птицы, и только синичьи колокольцы осыпают округу серебряным звоном.
Вспугнутый гулким топотом, с тёплого лежбища метнулся подлесьем заяц-тумак, с просыпа влепился в сухостойный ельник, заверещал отчаянно. Ещё пуще напугался собственного крика, закружил юлою, не ведая, куда бежать. Игорь свистнул пронзительно, не дай бог, кинется тумак поперёк дороги – пути не будет. Эх как взмыл долгоухий, вмиг исчез в чернолесье, будто и не было, только визг его да свист Игорев долго ещё нянчило эхо, откликаясь по ту сторону Сейма.
Выходка зайца развеселила людей, загомонил весь полк, пересказывая увиденное друг другу. Эка невидаль – ошалевший от страха трусишка, а вот совершил в душах людей нечто к добру располагающее.
А коли зачин весёлый, то и день походный будет лёгким.
Неутомно рысили кони, не утихал лёгкий говорок людской, не заметили, как вытекли к Ольгову. Деревянный городок стоял высоко на лесистом мегу97, видный издалёка, но и сам видевший далеко. Рубил его тут, в дремучем Посеймье, Олег Святославич с дружиной, вернувшись на Русь из своего изгнания. Не нашлось ему тогда ни града, ни селища на Отчине, вот и поставил тут своими руками деревянный город на виду. Не скрытничал, не таился по глухим яругам, копя святую, но всё-таки злобу на обидчиков. Открыто заявил всему миру, что пришёл к себе на Родину без утайки и жить хочет на виду всей Руси. А с теми, кто лишил его Отчины, пускай Бог рассудит.
И потянулись сюда верные его роду люди. В одно заделье вырос вокруг кромля окольный немалый город, и окрест его сели на землю пашенные и ловчие умельцы, по доброй воле пришедшие под руку князя Олега.
Трудно минуть Ольгов, идя из Курска на Русь, к Чернигову ли, к Глухову, к Новгороду Северскому, в Трубчевск и Карачев. Однако Игорь этого отцовского города не помнил по малолетству, а позднее не пролегали его пути тут. Было однажды, когда плыл Олег Святославич по Сейму к Чернигову на моление в Болдинский монастырь, но в град тогда не заходили, прошли мимо ранним утром, Игорь ещё и не проснулся.
И сейчас, подъезжая конным к Ольгову, ощутил он в себе нечто уже знакомое, что испытала душа на Романовом кургане в степи и у древнего древа с отцовской метой на бортневом ухожае. Тут он, отец, рядом, воплечь с ним. Протяни руку – и коснёшься руки его.
– Ты что, княже? –