воду в костер, быстро складывает мешок и взваливает на спину.
– Уходим, живо.
Теперь, как-то все иначе. То есть, мальчик и сам хотел уйти, только и думал, как добраться сюда, как сказать Фирсэту обо всем, как извиниться и как бы скорее уйти от этих жутких звуков, которые снова и снова звучат в его памяти. Теперь, немного подумав об этом, ему на ум пришла иная мысль. Ведь, он видел, на что способен Фирсэт, знает, что даже и девять человек ему не помеха, да хоть их там вдвое больше. Нельзя вот так бросить того, кто кричал так сильно, что сумел заставить и самого Лешу почувствовать ужасную боль, которую, должно быть, причиняют этому незнакомцу.
– Нет. – Решается мальчик возразить. – Нельзя. Послушай, там…
– Я сказал, уходим!
Фирсэт ни разу еще не был так зол. Странно, ведь ничего такого, думается, Леша не сделал. Как-то он даже случайно облил старика кипятком. Ох, как ужасен тогда был его взгляд. Казалось, он сейчас просто свернет шею мальчишке, но тот и слова не вымолвил, даже звука. Только вдохнул хрипло, подышал, да и успокоился.
– Там кто-то есть! – Не сдается Леша. – Там кто-то кричит.
Старик немного успокаивается, отворачивается и направляется в сторону реки.
– Не наша проблема. – Говорит он негромко. – Идем.
Мальчик выпрямляется и остается на месте.
– Будь у меня эта штука, – говорит он, намекая на пистолет, который старик всегда носит в каком-то кармане, где его не видно, – я бы и без тебя обошелся!
Само собой, вновь это он только от злости. Будь он чуть старше, знай чуть больше, то смог бы более внятно разъяснить то странное чувство, те неясные мысли, которые его беспокоят. Но они долго путешествуют, так что даже в этой грубости, которая выражает сейчас не бессмысленный протест, а желание мальчика вмешаться, помочь тому, кому требуется помощь, старик способен это желание различить.
– Всем мы не поможем. Идем. – Говорит он спокойно. – А эта штука, может, однажды станет твоей, тогда и будешь ей распоряжаться.
Похоже, ничего не остается. Во всяком случае, Фирсэт больше не ждет, он начинает медленно пробираться сквозь заросли кустарника, немного расчищенные многократными походами к реке. Иначе, с полной воды плащ-палаткой не вышло бы сюда пробраться. Именно поэтому он и решает идти этой тропой, ведь только по ней сейчас можно ориентироваться, ночью в лесу можно запросто заблудиться и к утру уйти недостаточно далеко. А сейчас так не хочется, чтобы парочка местных жителей, раздосадованных тем, что кто-то разграбил их грядки, сели на хвост.
– Ну и иди! – Вдруг бросает мальчик вслед старику. – Я и без тебя… и без этой штуки твоей справлюсь! Мог бы и меня оставить там, как моих родителей.
Фирсэт оборачивается, но, ничего не сказав, уходит. А мальчик остается у потухшего костра, в кромешной тьме, пытаясь сообразить, что теперь делать.
Ночью в лесу бывает страшно. Особенно в лесу на планете, на которой почти не осталось