друга, стали ловить свой кайф в изящной дамской беседе: говорили о кухне, о похудении, о тряпках, мужиках и литературе. Инне очень нравилось болтать с Полиной, и она обругала себя дурой за то, что так редко у них бывает.
Наконец, Полина поинтересовалась Филом. Инна с удовольствием поведала ей многое из того, о чем мы здесь уже рассказали. Излагать было нелегко, потому что анаша все время хихикала в Инне, перепутывала все мысли, приходилось то и дело куда-то отклоняться, а потом подолгу вспоминать, на чем она остановилась перед тем, как отклониться. Но с грехом пополам скорбная ситуация все же была, наконец, изложена. В образном и достаточно объемном виде.
Полина, несмотря на папироску, сделалась очень серьезной.
– Я думаю, – сказала Полина, – тебе нужно уехать с Филом. Хотя, с другой стороны, Африка… Что там у них сейчас с цивилизацией?.. Опять же климат…
Полина принялась вспоминать известные ей примеры про девиц, отъехавших в Африку. Примеры были не очень утешительные, и они заехали в тупик.
– Ох, и дуры же вы, бабы, – философски заметил с дивана Олег. – Живи и живи себе, Инуля, как живется. Ты баба умная – куда-нибудь выплывешь. Давайте-ка лучше чего-нибудь пожрем!
Мысль Олега о выплывании Инны показалась накурившимся девицам необычайно глубокой и перспективной, а его предложение пожрать – весьма уместным. И они, изумляясь непреходящей мужской мудрости, направились на кухню.
Едва накрыли на стол, как прибыли еще одни гости – супруги Скворцовы. Юрий был тоже земляком наших героев и близким другом Олега. Он тоже не так давно обосновался в столице, но посредством честной женитьбы на московской прописке. Юрина «прописка» уже имела высшее филологическое образование, работала где-то в прессе и для души занималась фарцовкой. Звали ее при этом Лизой…
Скворцовым тоже дали по папироске и про Инну забыли напрочь. Она нисколько не обиделась, ибо проблемы фарцовщиками обсуждались наиважнейшие: сколько будет стоить с рук пропуск в Лужники, каким образом безопасней клеить фирму в специфических условиях Олимпиады, как выйти заму за иностранца (жениться на иностранке) и прочее. Инна вдруг настолько прониклась этими симпатичными заботами, что в ее слегка обкуренных мозгах завелась и никак не хотела выводиться дурацкая стихотворная строчка: я б фарцовщики пошла, пусть меня научат. Анаша хихикала в Инне, и это было гораздо приятней, чем изводиться Филом.
Когда проблемы предстоящей Олимпиады вчерне были обсуждены, а тарелки благополучно опустели, гостей, естественно, потянуло на философию. И они повели разговор о… социальном и материальном неравенстве при социализме!
– Я думаю, – сказал насытившийся Юра, – что нужно дать всем одинаковую одежду и одинаковую пищу. Каждый будет доволен, зная, что его сосед тоже ест хлеб, а не черную икру, например.
– Ой, да замолчи ты, – прошипела Лиза. – Ты же сам первый подвяжешь свои грязные штаны какой-нибудь замысловатой