морду, но Инна, невзирая на все усугубляющуюся печаль, такой строгой меры не санкционировала.
Стоит ли говорить, что, тепло распрощавшись с Дмитрием Петровичем, подарившем Инне свою визитку и обозначившем час ее звонка к нему (сам он в общежитие ни за что бы не дозвонился), наши молодые друзья доехали на метро обратно до Пушкинской, вышли на Горького (ныне Тверская) и отправились прямехонько в Елисеевский, который, к счастью, еще работал. Они набрали чью-то полную сумку сухого и – эх, гуляй! – взяли такси до Ленинских (ныне Воробьевы) гор.
Об Инниной поездке в высотке знали многие, поэтому обсуждение было бурным, шумным и горячим. Единогласно решили, что Дмитрий Петрович, безусловно, еще тот нудак, но Инне все же следует хорошенько подумать, прикинуть и рассчитать.
Однако Инна ничего рассчитывать не стала, она вдоволь напилась сухого вина, демонстративно порвала в клочья визитку «жениха» и пошла к Филу фэр-ля-мур, объяснив ему, что была на дне рождения у своих столичных родственников. А поскольку эти родственники у Инны действительно водились, и Фил об этом знал, то никаких дополнительных вопросов Инне не задал.
Однако уже назавтра Филу про Иннину поездку донесли. Говорили даже, что донес именно Вася Косолапов. Очевидно, к происшедшему немало чего присовокупили, потому что Фил как с цепи сорвался.
Он как раз успел написать свой диплом, и поэтому времени для того, чтобы срываться с цепи, у него было предостаточно. Фил окружил себя разными халявщиками, какими-то посторонними девицами, по меньшей мере, двух рас – и Инна только успевала переваривать донесения якобы очевидцев. Рассказывали, что в комнате Фила и днем, и ночью творится ТАКОЕ, что просто стыдно рассказывать. Никто и не рассказывал, и Инна так и не узнала, какое же ТАКОЕ происходило в комнате у Фила.
А Фил, между тем, заходил к Инне практически каждый день. Чаще пьяный, чем трезвый. Чаще на одну минуту, чем на две. Уходя, оставлял ее в длительной истерике и не возвращался, чтобы успокоить. Разговоры их были более чем однообразны. Инна спрашивала, что происходит, Фил отвечал, что никому не верит. И мне? А тебе – в особенности.
Более того, Фил, невзирая даже на каких-то светло-коричневых девиц на своем подоконнике, который был виден Инне из ее окна, Инну проверял! И однажды даже дал в ходе проверки по физиономии. Это случилось как раз накануне того дня, с которого мы начали свое повествование.
Был у них – Инны, Галочки и Аглаи – общий любимый друг и однокурсник Хайле с Ближнего к нам Востока. Короче, араб. Они еще на первом курсе, поигрывая в дружную интернациональную семью, побратались и посестрились, и поэтому Хайле считал своим национальным долгом время от времени устраивать «сестрам» красивую жизнь. У Хайле тоже была комната в высотке, однако пользовался он ею лишь изредка, обитая, по большей части, у московских девиц или снимая квартиру. Поговаривали, что Хайле – наверняка шпион, а иначе откуда у него столько денег?! Но доказать