стекла. Лампа повторяла своей формой черепашку, высунувшую голову из панциря. Когда внутрь наливали масло и поджигали, пламя на конце фитиля играло на стёклышках весёлыми зайчиками. Светильник очень нравился его дочери Софии; будучи ещё совсем юной, она получила такой подарок от Бернарда. Часто отец рассказывал ей сказки при свете черепашки. Одной из первых была чудесная история о далёких островах, где водятся черепахи, умеющие плавать в море. Они настолько большие, что могут прокатить на своём панцире целое мышиное семейство, включая всех бабушек и дедушек. «Хорошая сказка», – подумал Бернард. Никто из австрийских мышей не был на далёких островах и не мог знать, как там на самом деле. Да это и не было важно, главное, что сказка понравилась Софии, она зарылась поглубже в сено и уснула.
Ныне София уже взрослая. Она имела своих мышат, рассказывала им сказки, услышанные от папы и мамы, а черепашка стояла на рабочем столе Бернарда, связывая его с той, прошлой жизнью, когда они все вместе жили в одном гнезде рядом с римскими руинами в Лиенце. Свет от черепашки согрел Бернарда лучше, чем пуховое одеяло. Он расправил лапы, подвигал затёкшим хвостом, взял чистый лист бумаги и карандаш.
«Моя дорогая Элиза», – начал он письмо и остановился. Ему очень бы хотелось быть рядом и обнять её, но письма оставались единственным способом общения. О чём написать? Он продолжил: «Прошёл ещё один месяц с того момента, как я написал тебе последнее письмо. Я очень скучаю и стараюсь писать почаще, но теперь, когда началась осень, работы становится всё больше, а зимой, с приходом снегов, я буду трудиться не покладая лап».
Бернард почесал нос карандашом и громко чихнул. Когда он успел простудиться? Мышак спустился на кухню, где принялся готовить себе чай. Он решил не зажигать все светильники и довольствовался светом прикроватной лампы, которую принёс с собой со второго этажа, и отблесками горячих угольев в печке. Он раздул пламя, подбросил дров; они потрескивали, пошло приятное тепло. Пока огонь разгорался, Бернард взял чайник и подошёл к вёдрам, где хранил воду, принесённую из ручья. К его неудовольствию, три ведра из четырёх оказались пусты. Видимо, Бернард был настолько усталым после вчерашней работы, что позабыл натаскать воды из ручья. Однако, если экономно умыться и не варить с утра кашу, то воды должно было хватить и на завтрак. О том, чтобы выйти за водой в ночную пору и речи идти не могло. Ночь – время хищников. Орлы царят днём и опасны на открытой местности, а ночью им на смену являются совы, от которых нет спасения в лесу. Они падают с неба и хватают несчастную мышь. Бернарда передёрнуло. Хорошо быть в такую холодную и ненастную ночь в крепком укрытии, попивая сладкий горячий чай с хрустящим сухариком.
Налив немного воды из ведра в зелёный чайник, Бернард поставил его на плиту. Повинуясь пришедшему на ум, мышак вернулся за рабочий стол и продолжил писать, навострив уши, чтобы не пропустить момент, когда чайник начнёт