от этого легче? – скосилась Аня.
Ерофей взял Ваню под локоть:
– Брателло, накрути еще пару пузырей. Разговор серьезный. С завтрашнего утра вообще завяжу. Навинти!
Джинн поставил на стол две бутылки «Лимонной».
– Ой, – обрадовался Ерофей, – под эту штуковину и закусь не нужен.
Налил себе и Нюре по трети стакана:
– Будем пить по чуть-чуть. Философски… Так вот, раньше, до Мыслящего Космоса, я всего трепетал. Не будет крыши, одежды, жратвы… Теперь ничего не боюсь. Попробуй, отними у меня Мыслящий Космос? Накось, выкуси!
– Может, ты и прав, – повертел я в руках стальные очки.
– А вы, Юрик, чего здесь?
– Мы к Нюре за очками пришли.
– Очками «правды»! – заржал Горбунок.
– Этими что ли? Почему «правды»?
– А вот дай я на тебя погляжу…
И я кинул стекляшки на нос.
39.
Вместо Ерофея узрел лягуху с золотой короной на голове. Очи на диво умны. Несмотря на слизистую оболочку, земноводное вызывала симпатию.
– Вот не подумал бы! – вскликнул я. – Просто царевна-лягушка. Точнее, царевич-лягух.
– Выходит, я – жаба? Дай-ка!
Взял очки, надел. На нас даже не посмотрел, а перевел взгляд на небо:
– Господа-товарищи, я зрю ангелов!
Ерофей сунул очки в нагрудный карман затерханного пиджачонка:
– Я их по-писательски экспроприирую.
– Что за бред! – взвыл Горбунок.
Слово за слово, закипела драка.
Дрались с размахом русской души.
Ерофей как зверь.
Горб зебры кровоточил. Губа джинн конгениально расквашена в юшку. Мне Ерофей умудрился попасть в кадык, я задыхался.
– Стойте! – вдруг царским мановением руки застопорил нас Ерофей.
Он откупорил вторую «Лимонную», взболтнул и осушил до дна.
– Хоть десять граммов оставил бы, – нахмурилась Анна. – Какая прорва…
– Свою норму знаю, – ухмыльнулся гений.
Вдруг почернел, с грохотом рухнул на пол.
– Ничего… – усмехнулась Нюра. – Он у меня отнюхается нашатырем. Только накрути, Ванек, нам еще бутылочку на опохмелку.
– Айн, цвай, драй! – джинн вертанулся. И поставил на стол бутылку «Кориандровой», три пачки пельменей «Сибирских» и кулек помидоров и огурцов.
– Спасибо, кормилец! – Нюра попыталась облобызать жилистую руку джинна.
Ваня длань выдернул:
– Это, сударыня, совершенно излишне…
40.
Мы брели по осенней улице, недоуменно размышляя о создавшемся положении дел.
– Хорошо, в пылу сражения не повредили очки! – выдохнул джинн. – Вовремя подобрал их с пола.
– Одного не пойму, – заржал Горбунок, – как они нам помогут? Ну-ка, Юрик, накинь очки. Чего там видать?
Я напялил стекляшки на нос и в очередной раз подивился магической оптике.
Две дамы под зонтиками предстали парой селедок под шубой.
Пацаненок в дырявых джинсах стал батончиком «Марса».
Широкоплечий