и развитию этнических, национальных и религиозных организаций: библиотек, благотворительных учреждений, кредитных союзов, национальных объединений, политических союзов и партий, печатных изданий на местных языках. Но на практике им постоянно приходилось сталкиваться с тем, что расширение «прав» и «свобод» после 1905 г. не отменяло дискриминации и тем более не означало права на самоопределение. Рабочим была выгодна легализация забастовок и профсоюзов, которая, как надеялось правительство (и как опасались радикалы, подобные Ленину), должна была уменьшить привлекательность радикальной политики, обеспечив рабочих эффективным каналом для удовлетворения их претензий. Но это благое начинание подрывалось постоянным надзором за профсоюзами и притеснениями со стороны полиции (разгонявшей собрания, арестовывавшей вожаков и закрывавшей издания за малейший намек на критику в адрес правительства). Горожанки после 1905 г. получили больше возможностей для самоорганизации и защиты своих интересов, особенно в тех случаях, когда речь шла о таких женских проблемах, как проституция. Но женщинам было отказано в избирательном праве и равенстве перед законом.
Историки подчеркивают усиление и историческое значение российского «гражданского общества» в конце XIX в. Революция 1905 г. и последующая реформа правопорядка привели к невиданному доселе росту гражданской активности, о чем свидетельствует обилие неправительственных организаций, содействовавших распространению грамотности, трезвости, спорта, науки, благотворительности и прочих общественных благ; профессиональных организаций, представлявших предпринимателей, лиц свободных профессий, служащих и промышленных рабочих; динамичных и разнообразных периодических изданий; а также таких общественных пространств, как театры, мюзик-холлы, увеселительные парки, ночные клубы и кинотеатры[89]. Однако, как свидетельствует история рабочего движения в России, жизнеспособность гражданской организации может как способствовать развитию чувства сопричастности, так и наделить силой движения за более радикальные изменения, особенно среди слоев, чувствующих себя разочарованными и раздосадованными сохранением множества пределов, ограничивающих свободу. Первыми признаками грядущих потрясений явились возрождение политических требований рабочих после 1910 г. и возрастание интереса рабочих к большевикам с их бескомпромиссной позицией[90]. По крайней мере, это понятно сейчас, при обращении к прошлому.
В печати «это время» (согласно расхожему выражению) называлось историческим. Журналистская традиция требовала отмечать начало каждого нового года статьями с размышлениями о старом и новом, о том, как и куда течет время. После 19°5 г. этот ритуал сопровождался все более тревожными нотками. Традиционное новогоднее пожелание «С новым годом, с новым счастьем!» начинало отдавать иронией перед лицом множества свидетельств того, что каждый