заржал.
– Ну, Кристо, ну хорош уже паясничать!
– А чо, хорошая песня! Ну, ладно! – он изменил тон мгновенно. – Арик, «Снегопад»!
Но тогда еще был снегопад, снегопад,
И свобода писать на снегу,
И большие снежинки, и град
Он губами хватал на бегу…
Непростой был человек Крис, ох непростой…
– Высокий?
Посажу я по земле сады весенние,
Зашумят они по всей стране,
А когда придет пора цветения,
Пусть они тебе расскажут обо мне
«Нет, – думал Саныч, искоса глядя на друга, – не услышит она шум твоих садов. Давно уже живет в другой стране. А тебе, мой дорогой, похоже, выпала судьба родиться однолюбом».
– Док?
Рвусь из сил – и из всех сухожилий,
Но сегодня – не так, как вчера:
Обложили меня, обложили —
Но остались ни с чем егеря!
Это орали все, вразнобой, но страстно.
– Алеша?
Как вечным огнем, сверкает днем
Вершина изумрудным льдом —
Которую ты так и не покорил.
Эта песня почему-то на самых молодых сильно действовала…
– Синичка, тебе?
Ты – мое дыхание,
Утро мое ты раннее,
Ты и солнце жгучее,
И дожди…
И тоже ведь колдовство… Ах, как же хотелось ей, чтоб кто-то услышал, а вот что-то не слышит он…
– Солдат?
Выстрел грянет,
Ворон кружит…
Твой дружок в бурьяне
Неживой лежит…
Слушая эту песню, он как будто каменел. И всем тоже взгрустнулось.
Два слова курсивом. Солдат
Солдату довелось повоевать в Далеких Горах, и друзей своих он не в бурьяне терял. До службы в десантных частях он как-то не очень интересовался альпинизмом, но после службы стал все время стремиться в горы, как будто что-то хотел себе доказать. Или что-то из прожитого переиграть заново. Видимо, было нечто такое в его боевом прошлом, о чем другим, не воевавшим, не расскажешь. Да если даже и расскажешь – не поймут. Это у многих фронтовиков такое бывает.
– Арик, – крикнула Эльвира, – ну, а свою-то любимую?
Арамис улыбнулся и понимающе кивнул.
Сумерки. Природа. Флейты голос нервный. Позднее катанье.
На передней лошади едет император в голубом кафтане.
Белая кобыла с карими глазами, с челкой вороною.
Красная попона. Крылья за спиною, как перед войною.
Вот оно, чудо-то…
А потом, счастливые, с нова все вместе пели, или, скорее, кричали:
Что такое осень? Это ветер
Вновь играет рваными цепями.
Осень, доползем ли,
долетим ли до ответа
Что же будет с Родиной и с нами?
И еще, и еще, и еще звучали в ту ночь песни, которых раньше никогда не слышала Долина. Но Арамис, казалось, не уставал, только пил крепкий чай иногда.
Уже было почти три часа ночи, а спать совсем никому не хотелось. Сумасшедший воздух Долины сносил всем головы, как наркотик.
– Ребята, гуляем,