поженятся они и детишек красивых нарожают, и будут жить до старости в мире да согласии. И потому ни с кем не убегала она в цветущие луга мять душистые травы, хоть и богатый был у нее выбор. А годы шли… Уж вышли замуж все ее подруги, но ясноглазая красавица все еще надеялась, что боги смилостивятся и откроют сердце ее возлюбленного навстречу ее трепетному сердечку…
Но нынче совсем она отчаялась. Поняла она, что не полюбит ее Ланко. К тому же старейшины уже неодобрительно посматривали на нее, так как пора было уж ей озаботиться созданием семьи.
И теперь, уединившись ото всех, размышляла девушка о своей печальной судьбе. Как ни старалась она, не могла изгнать из своего сердца любовь к молодому князю. Наоборот, любовь эта становилась все сильнее. Не решаясь подходить больше к возлюбленному своему, издалека следила она за его жизнью – и ничто больше не увлекало красавицу, душу которой почти дотла опустошило безответное чувство.
Было у Беляны одно драгоценное воспоминание – как в ту ночь, после Посвящения, увлекла она юношу в луга; как он обнимал ее, прижимал к себе – и шло от него тепло, дурманящее голову, заставляющее душу парить словно птица… Казалось, еще немного – и станут они парой; но что-то вмешалось в ход событий, разрушив все то, что могло бы быть между ними. Ланко упал тогда, споткнувшись о какой-то корень, и венок, что плела она своими руками, слетел с его головы. Это было плохой приметой и означало, что эти двое никогда не будут вместе. Так оно и вышло. Княжич тогда как-то резко изменился – веселая игривость сменилась в нем задумчивой серьезностью; он взял ее за руку и повел обратно, в селение. Ни слова он не сказал ей больше…
И с тех пор проявлял он к ней только приветливую доброжелательность – и не более. Немного утешало девушку то, что ни с кем не паровался юный княжич. Но прошло еще два года – и однажды надежды ее развеялись, словно пепел по ветру. А произошло это на осеннем празднике Урожая – в тот единственный день, когда принято сбрасывать с себя узду и неистовыми любовными игрищами пробуждать плодородие, питая живой энергией родящее чрево земли. Хороша была Беляна в тот день – босая, с распущенными волосами; ее тело прикрывали лишь плетеные из травы гирлянды. Вместе с другими голыми девицами водила она на поле хоровод, втайне надеясь, что заметит княжич ее красоту и увлечет с собой… Но не оправдался ее расчет – удалился Ланко в поле озимое с другой девицей, Яриной… И там, средь посевов, эти двое сполна отдали дань Матери-Земле. Потерянная, едва удерживая слезы, бежала Беляна прочь с этого поля; чьи-то руки хватали ее, тянули, но всякий раз ей удавалось вырваться. И убежала она в лес, и укрылась там, и долго стояла, обняв березку и рыдая, в то время как с полей доносились звуки страсти – селяне славили Землю-Матушку, совокупляясь прямо на поле, не особо разбирая, кто с кем…
А после все снова пошло как обычно, своим чередом – чинно и спокойно. Княжич с Яриной больше не встречался – осенние игрища редко приводили к чему-то серьезному. Но поселилась в сердце девушки горькая обида,