Он жестким взглядом обвел ряды, выстроившихся перед крыльцом бойцов. – Ни один инструктор не даст вам того, что дает боевой опыт. По крупице год за годом вам придется накапливать его, сражаясь со смертью. Знания, полученные от меня и моих коллег в этом учебном центре, первая горсть таких крупиц, как аванс, вложенных в хранилище вашего опыта. Остальное за вами. И помните, зло, наполняющее наш мир, многолико и жестоко. Мафия, террористы, реакционные режимы и банды религиозных фанатиков, тянут свои грязные лапы все дальше в попытке опоясать ими всю планету. Они не знают пощады, не прощают ошибок и отступают лишь перед теми, кто сильнее их. Мое поколение было сильнее и выстояло, не дав миру скатиться в пропасть хаоса и насилия. Оно выстояло, но не победило. Теперь мы, ветераны, с надеждой смотрим на вас – продолжателей дела, которому мы отдали столько сил, здоровья и жизней ради сохранения на земле мира и демократии. У вас есть все, чтобы стать лучше, умнее и сильнее нас. Чтобы не только выдержать натиск врага, но и перейти в наступление.
Датч сделал шаг назад. Снимая напряжение, вызванное необходимостью выступить перед микрофоном, он с шумом втянул в легкие несколько тысяч кубиков горячего тропического воздуха. После короткого выступления он чувствовал себя почти таким же усталым, как после изнурительной операции в тылу противника.
Тхем кивнул командиру учебного подразделения, и тот отвел его на край плаца.
Из динамиков грянули звуки военного марша. Рота дрогнула и, печатая шаг, двинулась к крыльцу. Когда стройные шеренги прощального парада поравнялись с ним, все офицеры, включая Шефера, приняли стойку «смирно» и отдали честь.
Секунд через двадцать, рота скрылась, завернув за угол казармы. Музыка оборвалась. Офицеры учебного центра выстроились цепочкой, чтобы в последний раз пожать руку Шеферу и пожелать ему счастливого пути.
Последним подошел полковник Тхем. Он владел английским, поэтому, знаком освободив переводчика, дружески взял американца под локоть и на пару с ним спустился с крыльца.
– Вот и все. Остался небольшой прощальный обед. – Полковник остановился. – Надеюсь, дорогой майор, вы не забыли о своем обещании отобедать со мной сегодня?
– Ровно в два часа я буду у вас, – ответил Шефер с легким поклоном.
– Это будет обед на две персоны. Никого больше, только вы и я. – Полковник вскинул руку с наручными часами к глазам. – Ах, как летит время! Дела вынуждают меня покинуть вас почти бегом. Впрочем, мы уже обо всем договорились. Итак, ровно в два у меня.
Шефер кивнул, и оба поспешили в разные стороны.
Кондиционер едва справлялся с жарой.
После третьей рюмки рисовой водки. Датч расстегнул верхние две пуговицы своей поло, отчего видимая полоса темно-бордового шрама на его шее, частично скрываемая воротником, заметно расширилась.
Тхем замечал этот странный шрам и раньше, но, врожденная тактичность удерживала полковника от вопроса о его