рыбами. Пиратский фрегат, замка развалины, и камни морские серыми глыбами были на дне бессистемно навалены. «Прелесть какая!» – все говорили. Нежных созданий красивый полёт я наблюдать подолгу любила: рядом садилась и, носом прильнув к стеклу… вечность, казалось, так проходила. Они умирали одна за одной. Я хоронила, что-то смахнув, навроде слезы, но жизнь научила: всё, что ты любишь, однажды умрёт.
***
– Деда, а что ты делаешь? – подхожу к нему сзади и обнимаю за ногу. На нём тёмно-серые брюки с безупречно по-военному наглаженными стрелками и белоснежная майка, заправленная на талии под ремень. – Что это у тебя, деда? Когда ты это всё купил? Пока я спала? Почему не разбудил, я бы помогла тебе нести!
Дед неторопливо разбирает большую клеёнчатую сумку, в которой лежат продукты.
– Заяц, не мешай! Помоги лучше.
– Деда, а ты молоко купил? – я продолжаю вертеться у него под ногами и заглядывать в сумку, чем немного раздражаю его.
– Купил, – дед выкладывает два треугольных пакета с надписью «молоко».
– А хлеб купил?
– Держи-ка, – в следующую секунду в руках у меня оказывается мягкий и слегка теплый кирпичик чёрного.
– Ух, ты! Какой тёплый, – тут же зубами вгрызаюсь в ароматную хрустящую корочку.
– А ну-ка, положи хлеб! Не перебивай аппетит! – дед грозит мне строгим пальцем, и я послушно разжимаю челюсти и кладу хлеб на стол, – поставь лучше молоко в холодильник.
– Деда, а чего у нас сегодня на обед? – пока я открываю холодильник, один пакет выскальзывает у меня из рук и падает на пол, – ой, а почему молоко такое скользкое? Оно вспотело, пока ты его нёс? Деда, свари сосиски с пюре. Свари, ну, пожааалуйста!
– Нет, заяц, сосисок не было. Я селёдку купил, – дед достаёт из сумки продолговатый промасленный газетный свёрток и тоже кладёт его на стол, – вот. Сейчас будем чистить. Кстати, ты рыб не забыла сегодня покормить? Вид у них довольно свирепый. Похоже, что голодные… Нельзя забывать о тех, кто в тебя верит.
На кухонном столе стоит средних размеров аквариум, в котором живут мои рыбы. Четыре красных, семь чёрных, ещё несколько зелёных и синих… и одна золотая, неторопливая в своей красоте и рыбьей грации. Я ухаживаю и слежу за ними: включаю им лампу, чищу, меняю воду, кормлю. Я беру банку с кормом, опускаю в неё свою крошечную детскую руку, захватываю щепотку тремя пальцами и потом сосредоточенно «солю» воду в аквариуме, равномерно распределяя порошок по поверхности. Со стороны может показаться, что я варю рыбный суп в прозрачной кастрюле. Стоит корму оказаться в воде, рыбы наперегонки устремляются к нему, вспенивают воду, толкаясь и отнимая друг у друга съедобные крошки.
– Деда…
– Что? – дед постепенно разворачивает селёдочный свёрток, один за другим раскрывая промасленные лепестки газет.
– А как рыбы в меня верят?
– Как в Бога.
– Как это? – закрываю банку с кормом и ставлю её на место.
– Ну… смотри: жизнь этих существ полностью зависит от тебя. В твоей власти накормить их или не накормить, включить им лампу или оставить в темноте. По сравнению с ними, ты – существо более сложное и высшее, а, следовательно, их рыбьим умом непостижимое. Всё что они видят, возможно, это лишь твоя щедрая рука, которая хлеб их насущный дашь им днесь и которой они, вероятно, возносят свои рыбьи молитвы, дабы она не оскудела, не понимая, что молиться нужно не руке, а о том, чтобы одна маленькая девочка не забыла взять этой самой рукой банку с их кормом, открыть её и высыпать его в аквариум. Кто-то может отрицать твоё существование, кто-то относиться скептически, но всё, что им остаётся в конечном итоге – это верить.
– Деда, а что такое «днесь»? – мой мозг работает истошно, пытаясь уместить хотя бы часть полученной информации.
– Неважно. Важно то, что если ты их не покормишь, они умрут. На тебе большая ответственность, понимаешь?
– А у Бога есть ответственность, Деда?
– У Бога есть терпение, это уж точно. Терпит все людские выходки до поры до времени. Верит в своё творение. До последнего верит, смирившись с несовершенством. Даже сына своего отправил на землю в назидание, а люди его распяли. Убили попросту… Так никто ничего и не понял.
– Что не понял, Деда?
– Помнишь, я рассказывал про Иисуса, которого люди казнили на кресте?
– Помню.
– Как ты думаешь, почему они это сделали, Заяц?
– Не знаю…
– Люди всегда стремятся уничтожить то, что они любят, не понимают или боятся. К тому же, мёртвым поклоняться проще, чем любить живых, запомни, Заяц.
– А зачем Бог послал своего сына, деда? Он же знал, что они его…
– Бог сделал бога человеком для того, чтобы человек нашёл в себе Бога. Но это сложно тебе сейчас понять… Потом как-нибудь.
– Деда, а что будет, когда найдёшь в себе Бога?
– Что