Точнее, не знаю, кому можно было бы про это…
Но Ты поймёшь, как никто, я знаю.
Ты, может, не помнишь, но я с раннего детства разговариваю с Тобой, как мне кажется, без посредников и иногда я даже слышу, как Ты сам отвечаешь мне в любом месте и в любое время на мои бесконечно глупые вопросы.
Когда мне было 4,5 года, я думала, что Ты – куст чайной розы в дедушкиной комнате (ну, Ты помнишь, он стоял в углу возле окна, как раз там, где теперь находится моя кровать).
В 21:00 вместе с началом программы «Время», мама укладывала меня спать, выключала свет (или как я просила её: «Мам, включи темноту!») и спокойно шла ругаться с папой на кухню. Там они обычно обсуждали внешнеэкономическую и политическую обстановку, повышение цен на кисломолочные продукты и кратко пересказывали новости с полей страны, весело закидывая друг друга кухонной утварью и посудой. Заканчивалось всё обычно разводом, там же, на кухне. Подтверждая прогноз Гидрометцентра, мама традиционно моросила дождём из слёз, а меня резким рывком из-под одеяла призывали засвидетельствовать распад ячейки и ответить на вопрос, кого я буду любить больше, если папа вдруг уедет в Питер навсегда.
Однажды я попросилась в детский дом, и добавила к своей просьбе слово «мрази», перенятое из лексикона воспитателя детского сада и сразу запавшее мне в детскую душу своей фонетикой и хлёсткостью звучания. Как выяснилось, именно в тот момент я и научилась наиболее ясно формулировать свою мысль. Как знать, возможно, лингвистика – всё же моё истинное призвание.
Потом я возвращалась в свою комнату, вставала на колени и обращалась к Кусту, который был особенно красив и величественен на фоне квадрата ночного окна.
Правда, тогда я ещё не была крещёной и в духовном смысле робко топталась где-то в прихожей Твоей Небесной канцелярии, но для меня это не имело никакого значения и никак не умаляло моих намерений рассказать тебе всю Правду.
Я вставала на колени и говорила:
– Господи, пожалуйста, пусть это детство скорее закончится. Спасибо.
Много позже я научилась читать, припала к первоисточникам и узнала, что с исторической точки зрения, куст уже был использован для диалогов с Тобой. То есть, первооткрывателем в этом я снова не стала. Я думаю, что именно мои ночные разговоры с чайной розой превратили этот цветок в огромное раскидистое дерево, который однажды занял почти всю комнату ароматами, и за это его кому-то отдали…
Мой личный Бог покидал квартиру нехотя, цепляясь ветвями за дверные косяки и нещадно царапая обои на стенах. Махал мне широкими листьями на прощанье, а грузчики упорно волокли Его к лифту, на ходу обламывая лишние, как им казалось, ветки.
– Осторожнее, мрази! – крикнула им в щель закрывающегося лифта и тут же получила по губам от мамы. Тогда же я и узнала, что я – побочный продукт их с папой Любви, правда всегда болезненна, а в моём лице она родила Антихриста.
Я спросила:
– Мама, а зачем ты меня родила?
– Мусор