Тина Шевцова

Королева психов


Скачать книгу

скоро пойдём. Сколько можно твоего дурака-отца слушать… На среду записала тебя.

      – Ма, а что, если не полететь на свет? Просто взять и не полететь?

      – Что за чепуху ты болтаешь? Какой ещё свет?

      – Ну, в конце. Мне папа дал мне одну книжку. Про людей, которые умирали… Там все говорят про свет. Что будет, если не полететь?

      – Твой папа – дурак, запомни это. Дурак и кобель. И шизофреник.

      – Почему «кобель»?

      – Все мужики кобели, потому что. Мужичьё поганое. Запомни. Никому верить нельзя. Он и тебя не хотел. Велел мне аборт сделать, а я не пошла. Два раза меня кипятком обливал. Так и говорил: «Мне щенков не нужно!» А я всё равно тебя родила.

      – А зачем… родила?

      – Назло ему родила, кобелю. Для себя.

      – Как это?..

      – Спасибо скажи!

      Я встаю и ухожу в свою комнату, прихватив со стола кусок чёрного хлеба. В комнате темно. Я не включаю свет. Я скидываю с себя всю одежду, ложусь на диван и закрываю глаза. Мне кажется, что по мне ползают черви.

      – Если бабочка не летит на свет, то она уже не бабочка.

      Его тихий спокойный голос я безошибочно узнаю из тысячи.

      Голос в моей голове.

      – Деда?..

      Глава 3

      Мои голоса.

      Я точно помню день, когда начала их слышать.

      Они как-то одновременно и вдруг зазвучали во мне. Сначала далеко, еле уловимо и тихо. Потом ближе… Они подползали и скреблись в голове своими тонкими цепкими лапками, будто, запертые в спичечном коробке, сонные полудохлые жуки. Иногда, замерев, на какое-то время они затихали, а потом снова начинали грызть и разрывать рыхлый картон своими упрямыми коготками. Однажды наступил момент, когда внутренние насекомые научились своим скрежетом заглушать говоривших снаружи людей. Тихий шорох лапок постепенно усилился и перерос в долгий протяжный гул, напоминающий звук приближающегося поезда, в котором безумный машинист, высунувшись из окна бьёт по замёрзшей металлической шпале, каждым ударом глубоко вколачивая её мне в мозг.

      Сильные головные боли уводили от реальности и не давали заметить, что люди, на самом деле, разговаривали со мной ничтожно мало, а то, что мне казалось однообразным монотонным мычанием, на самом деле, было их мыслями.

      Мои голоса.

      Они и сейчас иногда гудят внутри, как сонные пчёлы в случайно растревоженном улье.

      Я точно помню, когда это началось.

      Мне было четыре с половиной года, когда умер мой дед. Это был, пожалуй, единственный родной и близкий мне человек. Единственный мужчина, который любил меня бескорыстно, искренне и просто так. Любил просто, потому что я случайно и без собственного на то согласия родилась на этот свет и просто появилась в его жизни.

      Он был военным хирургом и имел большой тяжелый кожаный саквояж, наполненный диковинными металлическими инструментами, который всегда казался