крайне все усложняла. Эдвард попытался разузнать об обстоятельствах его смерти у своего приятеля из Скотленд Ярда, Сэма Ридли. Но тот дал ему недостаточно сведений для того, чтобы пролить свет на это дело.
– Ты же понимаешь, Эд. Это конфиденциальная информация. Я не могу вот так просто взять и выложить тебе всё, что знаю, – сказал ему Сэм, когда Эдвард навестил друга вечером того же дня. – Я хотел бы помочь, ты и сам знаешь. Но если всплывет то, что это я тебе всё рассказал, меня могут уволить. И я ещё легко отделаюсь. Утечка информации – дело нешуточное.
– Да брось, Сэм. Мне-то ты можешь верить! Я хотя бы раз кому-то проговорился? Нет, ни разу. Я нем как рыба. То, что я узнаю от тебя, останется между нами. Всё, о чем я прошу, это хоть какие-нибудь подробности, которые больше мне никто не расскажет. Что-то, о чём известно только вам в полиции: улики, показания свидетелей, подозрительные обстоятельства смерти. Давай, не заставляй меня упрашивать тебя. С меня причитается.
Сэм Ридли долго обдумывал, стоит ли поддаваться уговорам друга. Он хорошо знал Эдварда и был уверен в его порядочности. «Всё, что ты расскажешь Финчу по секрету, умрёт вместе с ним». Тут не могло быть сомнений. Эдвард ни разу в жизни не выдал Сэма, чтобы тот не сделал или не выболтал ему по неосторожности.
– Хорошо, я расскажу тебе только то, что сам знаю из слухов и пересудов, которые ходят об этом в отделении. Итак, этот Чарльз Далтон был важной птицей, и всё, что касается его семьи и его самого, строго охраняется от любопытных ушей.
– Он что, какой-нибудь политик или влиятельный общественный деятель? Неужели, в этом замешано правительство?
– Насколько я знаю, нет. Он был очень богат и, видимо, имел связи среди представителей власти. Скотленд Ярд не исключение.
– Сэм, выкладывай всё, что знаешь. Это всё же лучше, чем те крохи, которыми я располагаю сейчас.
Рассказ Сэма вызвал у Эдварда больше вопросов, чем дал ему ответов. Вот то немногое, что было известно его другу: Чарльз Далтон был убит около шести вечера в среду седьмого сентября. В тот самый день, когда он позвонил своему нотариусу, мистеру Гудману, чтобы сказать о намерении переоформить завещание. Кто был указан его главным наследником в первом завещании, и на кого мистер Далтон собирался его переписать, вероятно, знал только его нотариус. Но тот был сейчас просто в панике и вряд ли сказал бы хоть слово об этом детективу. По словам Сэма, весомых улик у полиции практически не было. Они выяснили, что Чарльза Далтона ударили сзади по голове тупым тяжёлым предметом с применением большой силы. Кто-то был или очень зол на мистера Далтона, или очень силён физически. Женщина или мужчина, сказать было сложно. В состоянии аффекта такую рану вполне могла нанести представительница слабого пола.
Осмотрев место преступления, дом и прилегающие к нему строения, а также допросив всех, кто находился в этот момент в доме или поблизости, полицейские не смогли выделить одного подозреваемого. У всех жителей поместья были алиби на момент