знакомый запах «Сополса». Михаил полез в рюкзак и обнаружил, что одна банка открылась и пятновыводитель пропитал весь его свитер. Мы сделали вид, будто ничего не произошло, но когда водитель, доселе хранивший молчание, вдруг раздухарился и стал гнать какую-то ерунду, мы решили, что пора выходить. На прощание водитель принес извинения за то, что сегодня в кабине особенно сильно пахнет бензином. Еле сдерживая смех, мы с Михаилом вышли и принялись проветривать свитер: с таким запахом нас больше никто бы не взял.
Вечером мы все встретились во Пскове и решили переночевать в местном Кремле. Двор Кремля, густо заросший травой, представлялся подходящим местом, мы разбили лагерь и расположились на ночлег. Михаил открыл «Сополс», и вся ситуация располагала к тому, что пришел и мой черед попробовать, что это такое. Но первый опыт чуть было не оказался последним. Боб расслабленно перебирал струны гитары и что-то напевал. Мы вполголоса переговаривались, пытаясь проникнуться моментом, но через некоторое время опустился туман и стало холодно. Кремлевскую стену по всему периметру венчал узенький козырек, и мы решили подняться по внутреннему балкону на эту стену и впотьмах улеглись спать друг за другом прямо под этим козырьком, который создавал иллюзию крыши над головой. На какое-то время как будто стало теплее, но часа в четыре утра мы все синхронно проснулись. Уже светало, и то, что мы увидели, заставило нас содрогнуться: мы лежали на стене, которая обрывалась метров на двадцать вниз. Мы спали на краю пропасти. Оставаться в Кремле нам сразу расхотелось, и мы спустились в город, залезли на какой-то чердак и улеглись прямо на кучу угля. Когда утром мы выползли на свет божий к реке помыться, то являли собой очень живописное зрелище.
Мы двинулись дальше и все вместе собрались уже вечером в местечке Елгава под Ригой. Мы устроились на ночлег в стогу сена, но потом разъехались и снова потеряли друг друга. Дня через три, когда мы с Михаилом добрались до вожделенной Лиепаи, выяснилось, что никакого фестиваля не будет. На месте стрелки, на лужайке у Почтамта, мы встретили Майка, Родиона и Сэнди. Мы немного потусовались, Майк собирался ехать дальше в Калининград, а мы с Михаилом, Сэнди и Родионом отправились домой. Хотя на фестиваль мы не попали, я был рад, что приобрел такой опыт – мне очень импонировала идея хиппи. Все мы носили длинные волосы и юношеские бороды, но, наверное, все-таки настоящими хиппи мы не являлись, поскольку вели оседлый образ жизни и что-то делали. Мы были музыкантами.
К сожалению, просто расслабленно жить было невозможно. За неимением других альтернатив, я снова устроился экспедитором на «Мелодию». Михаил к этому времени закончил Инженерно-экономический институт, и его должны были забрать в армию, а пока мы по-прежнему играли вместе. У меня оставалась казенная виолончель, но ее нужно было вернуть в музыкальную школу, поэтому вставал вопрос,