одеваться, обвила его шею прохладными гибкими руками.
– Люблю тебя, – выдохнул Петер, приблизив губы к самому ее уху.
– А я тебя, – охотно отозвалась Эрика.
Они замерли, привыкая к этой так легко озвученной мысли. Это было так необычно, что Петер невольно задумался, говорил ли он кому-то эти слова. И не вспомнил. Во всяком случае, с Кристин они обошлись без признаний. Чтобы отвлечься от неуместных воспоминаний, он как мог глубоко вдохнул, желая почувствовать запах Эрики и в недоумении задержал дыхание: она почти ничем не пахла. На миг ему показалось, что все это морок, который вот-вот рассеется без следа. Петер подался вперед и тут же уткнулся носом в стриженые волосы на ее виске. Ему сразу полегчало.
– С тобой все хорошо? – заботливо спросила Эрика.
– Угу, – промычал он, разглядывая темную точку прокола на округлой мочке ее маленького изящного уха. – А почему ты никогда не носишь серьги? Я даже думал, что у тебя уши не проколоты.
– У меня были одни очень красивые сережки с маленькими бриллиантиками, а потом они потерялись. И как-то было все не до того, чтобы раздобыть другие.
– Ясно. Тогда вот еще один вопрос, – лукаво улыбнулся Петер, – очень меня он волнует. Белье у тебя тоже потерялось? Или ты специально…
– А не скажу! Должна же быть в девушке загадка! А ты разве против, что я не надела трусы?
– Что ты! Это так… волнующе. Особенно теперь, когда это внезапно выяснилось.
– Вот и хорошо! – она мягко высвободилась. – Пойдем дальше гулять.
– Слушай, а тебе не холодно? – Петер взял со стола свою джинсовку.
– Нет, мне вполне комфортно.
– А я что-то мерзну… О, кстати, совсем забыл! – он вынул из рюкзака маленькую пластиковую бутылку из-под минералки, в которой плескалось что-то темное.
– Что это?
– Мартини. Я налил немного, думал выпьем с тобой по чуть-чуть, для пущей романтики.
– С этим, по-моему, проблем не наблюдалось!
– Это точно. Но все же… – Петер отвинтил крышку и сделал большой глоток. – Может хоть согреюсь! Будешь?
Он протянул бутылку Эрике. Та приняла ее и задумчиво понюхала содержимое.
– Пахнет приятно, вот только боюсь, мой организм это не примет… А, ладно, попробую!
Она отпила с опаской и отдала мартини Петеру.
– Ну как? – поинтересовался он.
– Вроде ничего… Ой, нет!
Она резко бросилась в тень кустов и ее стошнило. Петер протянул ей свой платок и сказал извиняясь:
– Извини, я не думал, что тебе станет от этого плохо.
– А мне не плохо, – Эрика смущенно вытерла рот, – просто это во мне не держится. Ну вот, – добавила она расстроенно, – теперь ты не захочешь со мной целоваться.
– Да ладно, подумаешь, выплюнула глоток вина. Это же не полупереваренный обед из трех блюд, или…
– Фу! Гадость! – Эрика сморщила нос. – Прекрати немедленно!
– Уже прекратил, – не стал перечить Петер. – Идем?
Они