голосе зазвенел металл.
– Где вы видели такой город? И такой завод?
– Там же написано: «Америка»! – выскочил Лялик.
– Локшин! Вы не на Шествии!
– Нет, правда… – залепетал Марк. – Это же фантазия! Свободный полет, так сказать… А на самом деле и завод, и ферма нам очень понравились!
– Шумел, как улей, родной завод… – пропел хулиган Мурнев.
– Смотрите! – предупредил мудропед.– Как бы свободный полет фантазии не привел вас в урановые рудники!
– Да мы же хотели как лучше! – продолжал оправдываться Марк. – Чтобы у нас так не было! И потом дальше не все так уныло…
– Короче! – оборвал его Рихтер. – Забудьте и никому не показывайте! А через неделю представьте мне нормальный отчет! И о заводе, и о ферме. Как у всех!
Во дворе лицея одногрупники никак не могли придти к согласию.
– И чего он взъелся? – недоумевал Лялик-Локшин. – Забавно же!
– А ты чего ждал? – охлаждал его пыл Енот-Энтин. – Оваций?
– Теперь жди! – пророчил Рогач-Рожицкий – Как пить дать, у всей группы баллы срежут!
– И когда! Перед самым выпуском! – сокрушался Петрик-Черняев.
– Кто это придумал? – приставал ко всем Шпайер. – Это каким же козлом надо быть!
– Я же говорил: не выпендривайтесь! – выступал Котяра-Мурнев. – Умнее всех хотите быть!
И это Марку было уж совсем неприятно. И неожиданно. Ведь этот Котяра ему, можно сказать, в рот заглядывал. Каждое слово принимал как команду. И вот тебе!..
Марк был не просто расстроен. Он чувствовал себя виноватым, хотя и не очень понимал в чем. Он ведь, и правда, дал волю фантазии. В родной Фатерландии не было и не могло быть ничего подобного. Хотя… Он вспоминал свое впечатление от первого дня трудового воспитания…
Трамваи подходили один за другим. Они выплескивали из своих распаренных недр мятых расплющенных давкой мужчин в одинаковых серых костюмах. Шаркая ногами, они нестройно вливались в переулок, конец которого закрывала казенная надпись: «Станкостроительный завод имени Г. Ф. Сидорова».
И потом… Это засилие роботов. Люди казались маленькими и лишними среди поступательного движения и кружения механических рук…
Это удивляло и пугало. И Марку хотелось защитить человека от опасного, как казалось ему, подчинения возможным хозяевам мира.
– Слушай! – отозвал его на другой день Лялик. – Я рассказал отцу о нашем сочинении. Он хочет послушать. Да и ребятам не мешает узнать, чем все кончается…
– Ты что! – забоялся Марк. – Рихтер же с потрохами съест! Я все свои баллы потеряю! А то и хуже!..
– Не дрейфь! Будут только свои. И ни одна собака…
На этот раз угощали только чаем. Правда, с вкусными пирогами. Хозяйничала за столом девушка Дина. Она же Рапунцель.
– Ну-ка, ну-ка! – сказал Кириллов, устраиваясь в кресле. – Послушаем наших юных прозаиков!..
– И Шехерезада повела дозволенные речи… – съехидничал Енот.
Марк только отмахнулся. И кивнул головой Лялику: