Либби Холман.
– До чего же хорошо. А можно еще что-нибудь? Или то же самое.
– Конечно. Только скажи – я хоть до вечера буду петь.
III
На следующий день после прибытия в Нью-Йорк он ей позвонил.
– Я так соскучился, – выговорил он. – А ты?
– К сожалению, да, – неохотно призналась она.
– Сильно?
– Да, очень скучаю. Тебе лучше?
– Я в норме. Нервишки еще шалят, но завтра уже приступаю к работе. Когда мы увидимся?
– Когда захочешь.
– Тогда сегодня вечером. И… скажи еще раз.
– Что?
– Что, к сожалению…
– К сожалению, да, – послушно повторила Джулия.
– …скучаешь.
– К сожалению, я по тебе скучаю.
– Как хорошо. В твоих устах это звучит как музыка.
– До свидания, Дик.
– До свидания, Джулия, милая.
Он не отпускал ее, и вместо запланированных двух недель она прожила в Нью-Йорке два месяца. В дневное время работа заменяла ему алкоголь, но вечерами он не мог обходиться без Джулии.
Иногда, когда он звонил ей и говорил, что слишком устал и не сможет встретить ее после театра, чтобы куда-нибудь пойти, она ревновала его к работе. Без выпивки ночная жизнь – порочная и навсегда оставленная в прошлом – перестала для него существовать. А Джулию, которая никогда не пила, эта жизнь бодрила: музыка, нарядные платья, они вдвоем – прекрасная пара – кружатся в танце. На первых порах они время от времени встречались с Филом Хоффманом, но Джулия сочла, что у него болезненная реакция, и вскоре эти встречи прекратились.
Произошло еще два-три неприятных инцидента. К Джулии заявилась бывшая одноклассница, Эстер Кери, и спросила, знает ли она о репутации Дика Рэгленда. Не теряя самообладания, она пригласила Эстер познакомиться с Диком и от души порадовалась, когда подруга с легкостью изменила свое мнение. Случались и другие досадные мелочи, но, к счастью, безобразное поведение Дика не вышло за рамки Парижа и с расстояния уже казалось неправдоподобным. Теперь их связывало сильное чувство, и тот злополучный день постепенно стирался из памяти Джулии, но ей хотелось полной уверенности.
– Через полгода, если так и дальше пойдет, мы объявим о помолвке. А еще через полгода обвенчаемся.
– Так долго, – стонал он.
– Да ведь прежде у тебя были совсем другие пять лет, – отвечала Джулия. – Умом и сердцем я в тебя верю, но внутренний голос мне говорит: подожди. Не забывай, я принимаю решение и за своих детей.
Ох уж эти пять лет – что было, то прошло.
В августе Джулия на два месяца уехала в Калифорнию навестить родных. Ей хотелось проверить, как Дик обойдется без нее. Они переписывались каждый день; его письма были то веселыми, то подавленными, то нетерпеливыми, то полными надежд. Работа у него ладилась. Медленно, но верно он возвращался к нормальной жизни, дядя в него уверовал, но разлука душила его тоской. Когда Джулия стала замечать у него нотки отчаяния, она сократила свой визит на неделю и пересекла страну с запада на восток.
– Слава богу, ты здесь! – воскликнул он, когда они под руку выходили из здания Центрального