«К-марте» распродажа ростовых зеркаль, и я никому хороших манер преподавать не могу, но рекомендоваль бы тебе настоятельно себе такое заиметь. Ты бы, может, имидж подправиль, дружочек.
– Минуточку, вы не знаете, почему ее досье уничтожили?
– Потому нам и понадобится твоя помощь. Деньги хорошие.
– Ой бля. Йя, ха, ха, ха, вы ее потеряли, вот что случилось, какой-то идиот там у вас стер папку в компьютере, верно? Теперь вы даже не знаете, где она, а ты думаешь, это я знаю.
– Не впольне. Мы думаем, она возвращается в эти края.
– Ей нь’полагалось, Эктор, сделка этого не оговаривала. Я все прикидывал, сколько это займет – двенадцать лет, тринадцать, неплохо, не против, если я звякну с этим на Горячую Линию Книги Гиннесса, тут же наверняка мировой рекорд – сколько фашистские режимы держат слово.
– По-прежнему бурлишь теми же чувствами, я вижу – я-то прикидываль, ты охолянешь, может, как-то с реальностью примиришься, ненаю.
– Когда отомрет Государство, Эктор.
– Caray[16], вот вы шестидесятники, поразительно. Аббаж-жаю! Куда ни сунься, не важно – д’хоть в Монголию! Заберись в самую глюшь Монголии, ése, и там сразу раз – и подбежаль кто-нить местный твоих лет, два пальца вверх, V тебе засветиль и верещит’: «У тя какой знак, чувачок?» – или запель «Имут гады Давида» нота в ноту.
– Спутники, все всё слышат, космос – это верняк что-то, чего ж еще?
Мусорный мусор позволил себе нюанс мышцей рта в духе Иствуда.
– Не лицемерь, я ж знаю, ты до сих пор веришь во всю эту срань. Вы же все по-прежнему детки внутри, настоящей жизнью только тогда и жили. Всё ждете, что та магия окупится. Не вопр, меня все устраивает… и ты ж не ленивый, да и работы не боишься… с тобой, Зойд, я б нипочем не сказаль. Никогда не мог вычислить, до чего невинненьким ты себя считаль. Иногда прямо вылитый хиппейский музыкант-побродяжник, по многу месяцев враз, точно ни дуба никак иначе никак не зарабатываль. Прям поражаль меня.
– Эктор! Прикуси уже язык! Ты мне гришь, я – ничего я не был невинным, чтоб я святого все то время из себя корчил?
– Тебя корчиля примерно, как и всех вокруг, напарник, извини.
– Вот же ж.
– Я ж тебя не пыршу повзрослеть, но хотя б иногда, пожальста, спроси сам себя, лядно: «Кто спасся-то?» Вот и все, оч-просто: «Кто спасся?»
– Чего-чего?
– Один ПД[17] в очереди у «Томми» – бургера ждаль, один поцапалься на парковке не с тем господином, один курвырнулься в далекой земле, тэ-дэ, больше полявины в бегах нынче, а ты уж так далеко поехаль, что и не видишь ни шиша, вот что сталё с твоим счастливым хозяйством, против спецназа ты лючше держалься. Просто наедине со своими мыс’сями, Зойд. В виде упражнения, типа меленькой такой дзэнской медитации. «Кто спасся?»
– Ты, Эктор.
– Ay se va[18], да лядно те, своему старому compinche