чему могу помочь? – тепло приветствовала из-за прилавка миссис Эдисон, – Я уже слышала о вашем прибытии, но всё никак не навещу вас. Могу поспорить, все в посёлке просто в восторге от новых медсестёр.
– Да, нас многие навещали, и все с добрыми пожеланиями. У Вас продаются открытки? – спросила Нэнси у миссис Эдисон.
– Ага. Где-то были, – и миссис Эдисон порылась в выцветшем мешке поодаль и вернулась с четырьмя видами открыток: изображения главной улицы и верблюдов.
– Да… неплохое отражение здешних мест… – и Нэнси выглянула из дверного проёма на пустынную улицу, где лишь дремлющая в пыли собака подтверждала наличие жизни, – Наверное, когда начнётся посевная, будет оживлённее?..
– Может быть. А ещё когда начинается отбор верблюдов на шерсть – оживлённее места не сыщешь. – А давно Вы здесь?
– Около пяти лет. Раньше мы с моим держали лавку у Бёрдсвилльской трассы. Там не было никого, кроме наездников на верблюдах и афганских торговцев, да почтальон проезжал дважды за вечер. Всё это вынудило нас уехать. Не то что раньше, когда здесь всё было не так.
– В посёлке не так много женщин вроде Вас? Жена почтальона и кухарка тоже из Аделаиды прибыли.
– Ага. Не выносят здешнего климата, – презрительно бросила миссис Эдисон, – кому же понравится старый холодный юг, влажный от дождей или мокрого снега с дождём, а я всё переношу. Ночами здесь нулевой холод, да и зимы довольно суровые, а уж солнце как припечёт. Так припечёт.
Задумавшись, она умолкла.
Нэнси купила у неё мыла, сухого молока и маслобойку. Иногда им давали свежее козье молоко, но снабжение было ненадёжным.
Аборигенки выпускали своих коз с колокольчиками на шее на пастбище туда, где росло хоть что-то, пусть сухое и малосъедобное, чего им недоставало до сумерек, приходилось оставлять их пастись до утра на обглоданных равнинах из-за высохшего вымени.
– Аборигенки бывают выгодными покупательницами, когда берут помногу шоколада. – Со сладкой водой?
– Нет, с мылом. Как говориться, все покупки разом и на все случаи жизни. Мужчины никогда ничего не покупают. Разница между мужчинами и женщинами далеко не в цвете кожи.
– Да, похоже, Вы правы. Разница далеко не просто биологическая… Просто противоположности миров.
В ответ миссис Эдисон разразилась кашлем.
– Вы как-то боретесь со своим кашлем? – спросила Нэнси.
– А что с ним, сестра?
– Похож на хронический… Может, из-за суровой зимы.
– Меня это уж и не беспокоит. Привыкла.
Когда Нэнси возвращалась назад, обнаружила, что Бэн и юный Роб принесли им целую поленницу дров совершенно бесплатно. Рука Роба начала значительно поправляться, и он больше не нуждался в помощи.
– В посёлке все так добры, – приговаривала Нэнси, отбирая сухие дрова для кухни.
– Куда лучше, – отозвалась Стэн, – как тебе миссис Эдисон?
– Вот кремень! У неё такой жуткий кашель