нападающего перекошенное рыло, перерезанное горло и раскрытый рот, пускающий прозрачно-красные слюни.
Гроннэ рухнул на труп, принялся рвать на нём кофту, перевязывать свой кровоточащий бок, наблюдая, как сходит с ума трактирщик, грызущий мертвеца.
Негерой раздел убитого, с трудом натянул его тугие чёрные штаны, плотную серую кофту, чтобы скрыть рану, и прочные сапоги на невысоком каблуке. Меч вложил в ножны, побрёл к трактирщику, пошатываясь от истощения и от зверски палящего Солнца.
– Хватит уже, – сказал Гроннэ трактирщику, оттягивая его за плечи от остатков искромсанного горла.
– Вот гады, значить… – брякнул трактирщик. – Вот, значить, ушлёпки проклятые! Вечно кружок из-за них не хватает. А где мне брать их? Только, значить, себе в убыток.
– Нет больше ушлёпков. Мы их прикончили. Давай пойдём внутрь. Выглядишь ты не очень, а я вообще никуда не гожусь.
Трактирщик будто очнулся, встал, кося ногами, шатаясь, словно опьянённый убийством, потряс круглой головой по сторонам, смахнул рукой кровавые сгустки со рта и потопал в трактир.
Внутри было почти пусто. Две страшноватые тётки сидели в углу и хлебали какую-то жижу, напоминающую кашу, ибо кусать было нечем, зубы почти закончились. Бородатый дед сидел за баром и попивал своё вонючее пойло, хаотично качая головой в разные стороны. Пойло было не такое уж и вонючее, но Гроннэ только подумал о выпивке, сразу стало всё для него вонючим. Хотя самым вонючим в трактире был сам Гроннэ.
– Убил! – завыл трактирщик. – Убил, с-с-сука. И сожрал ещё до кучи.
– Ничего, ты защищался, – подбодрил Гроннэ, едва слышным хриплым голосом. – Отведи меня куда-то к кровати.
– Они всегда воруют кружки, всегда воруют… Поганцы, гады, вонючки, позорники. Ублюдки, алкаши, прошмандеи! – выругался трактирщик, усевшись на стул. Посетители смотрели на парочку окровавленных убийц, но не рыпались, смирно сидели и сёрбали кашу, пили пиво, делали вид, что разговаривают. – Они всегда воруют… – повторил он.
– Мне плевать на твои кружки! – разгневался Гроннэ. – И на воров этих тоже! Ты отведёшь меня к кровати, или нет?!
Трактирщик посмотрел на него совершенно тупым взглядом. Лишённые здравого восприятия глаза расплывались по большому лицу, губы дрожали от страха.
– Они воруют… – вновь повторил он, но Гроннэ не дождался продолжения. Вышел из трактира, оглянулся по сторонам, пробежался коротким взглядам по скопившимся на зрелище обитателям привратного района и пошкандыбал в сторону леса. Зайдя за дом, скрывшись от любопытных свидетелей, он присел в тени.
Откатило, пришло в норму, в упадок, в боль, в щемящее состояние безысходности. “Всё просрал”, – подумал Гроннэ. “Вернуть бы назад, пошёл бы к океану, в свой уютный бы новый домик, рядом с пляжем и с девушками, да в мягких бы коротеньких трусишках. Всё алкашка ссаная. Всё эта долбаная несправедливость. И раз уж так случилось, что не судьба мне к океану, то не стану отчаиваться и постараюсь осуществить свою несбыточную