заново осмотрел его и, убедившись, что урон не так уж велик, вытер руки полотенцем и теперь уже весь обернулся к Марии:
– Итак, на чем мы остановились? Ммм?
Она растерянно смотрела на него, как будто в самом деле забыла, чем они занимались… и вместо того, чтобы броситься в объятия любовника, на что рассчитывал Павел, спрятала руки за спину и отступила назад. Для нее это была обычная история: в разгар любовного свидания или важной встречи, когда все идет хорошо и чудесно, вдруг получить холодный душ и оказаться в дурацком, нелепом положении. Она даже глаза закрыла: настолько ей стало стыдно… и Павел, конечно, видел сейчас именно это – смешную неудачницу с завиральными идеями милосердия, романтическими завихрениями, избыточно горячим темпераментом и невоспитанными котами.
Павел заметил ее замешательство и сам шагнул к ней ближе, поймал за плечи, притянул к себе, ласково обнял:
– Ну-ну, что ты вдруг так напряглась, родная моя? Было бы из-за чего… – и поцеловал в теплую шею, пахнущую яблоком и южным морем. – Иди ко мне… Машенька… милая… любимая…
Бердянский настойчиво вернул ее ладонь на свою задницу и попросил тихо:
– Обними меня…
Мария отмерла и прижалась к нему грудью, животом, бедрами, потерлась большой ласковой кошкой, и, глядя в глаза, выдохнула:
– Паша, ты такой красивый!.. Я насмотреться на тебя не могу… ты… ты… я же с первого взгляда, тогда, в цирке…
Она не договорила, губами потянулась к его губам, обняла обеими руками, изо всех сил, сжала своими бедрами его бедро, зная, что он почувствует ее жар, готовность принадлежать… сделать для него все, все что он только захочет…
Он сжал ее в ответ, смял ягодицы, зарылся лицом в растрепавшуюся косу, жадно поймал губами горячий поцелуй – и пламя страсти вспыхнуло с новой силой, отодвигая все остальное на второй план, как ненужную декорацию.
Почуяв ее возбуждение, он сам просунул руку между ними, расстегнул ременную пряжку и пуговицу, и, потянув язычок молнии вниз, прошептал:
– Подразни его, как ты умеешь…
– Губами?.. – не сводя с Павла страстного взгляда, она обвела их кончиком языка.
– Мммм… да, дааа, черт возьми… губами… языком… как тогда, помнишь? – он не очень-то хотел вспоминать о том, что они поругались почти сразу, как Машка сделала ему улетный минет, но сам минет того стоил.
Она скользнула к его ногам, грациозно, как одалиска в гареме, обняла за бедра и, приблизив лицо к низу живота любовника, мягко и приглашающе приоткрыла рот…
– Охххх… что ты делаешь… мммм…. – Павел сглотнул от волнения, погладил ее по нежной щеке, поймал за подбородок и наклонился поцеловать, в предвкушении небывалого удовольствия. Потом спустил джинсы на бедра, полностью высвободил член и пару раз провел по ее губам плотной головкой, слегка дразня, но не давая захватить. Находчивая Маша не растерялась и, снова играя в тигрицу или кошку, высунула мягкий