перевел взгляд с грязных, отчаявшихся людей на окружавшие их волны бетона.
– Что это за место?
– Мы называем его Загон.
– Понятно почему, – сказал Джо. – Я бы согласился на лагерь беженцев.
– Это недалеко от правды, – заметила Дейзи-Мэй.
– А в чем правда? Кто они такие?
Дейзи-Мэй наблюдала за массой тел внизу, колышущейся то в одну сторону, то в другую, казалось, не замечая их.
– Спроси двадцать здешних, кто такие лишенные, и получишь двадцать разных ответов. Если спросишь меня – они гребаная поучительная история. Души, которые оказались на границе Небес и Ада и по каким-то причинам приземлились на жопу здесь.
Джо глухо рассмеялся.
– А дальше ты скажешь, что мы в чистилище.
Дейзи-Мэй молча следила за девушкой-подростком в сотне футов внизу. Одетая в те же лохмотья, что и прочие лишенные, она выделялась, и вовсе не из-за копны белых волос. Группа из сорока с лишним полудуш стояла вокруг нее, напряженно слушая. В девушке чувствовался авторитет, который трудно объяснить; Джо встречал таких людей в полиции, мужчин и женщин, не нуждающихся в званиях, чтобы вести за собой, поскольку авторитет был в самой их сущности.
И эта девушка, этот мерцающий призрак, обладала им.
– Производит впечатление, правда? – спросила Дейзи-Мэй.
Джо кивнул.
– Кто она?
– Я зову ее Джун, потому что она молодая, вроде меня, но в то же время старая. И дело не в белых волосах. Она выглядит как Джун, понимаешь, о чем я? Приметила ее пару недель назад, в основном потому, что она двигалась иначе. Сложно сказать, в чем разница, только в ней как будто кадров больше. Вроде над ней больше потрудились, когда собирали.
Джо видел, о чем говорит Дейзи-Мэй. Беловолосая девушка не разделяла с другими лишенными мерцающей недолговечности. В ней была прочность, обращающая на себя внимание.
– Она тут главная?
Дейзи-Мэй неодобрительно прицокнула языком.
– Официальная версия гласит: лишенные недостаточно врубаются, чтобы ими руководили.
– А что говоришь ты?
Девушка переступила с ноги на ногу, потерла руки, словно спасаясь от злого ветра, которого Джо не ощущал.
– Я говорю, что мне не требуется ничего говорить: эта девчонка вещает, и они слушают. Меня больше беспокоит, что они слышат.
– И что же?
– Не знаю, – сказала Дейзи-Мэй. – Я не знаю язык, на котором они говорят. А вот они знают – и начинают двигаться по-другому. Собираются группами, хотя раньше могли только блуждать поодиночке. Здешнее руководство мне не верит – или не хочет верить, – но я говорю тебе: тут что-то происходит. Она их как-то объединяет, даже я так не могу. И это меня тревожит.
Они молча смотрели, как беловолосая девушка улыбнулась двум полупрозрачным подросткам, нагнулась к ним и что-то прошептала. Оба обернулись и посмотрели прямо на Джо и Дейзи-Мэй.
– Это нормально? – спросил Джо.
– Здесь не бывает ничего нормального, – ответила Дейзи-Мэй. – Пошли. Пора увидеть,